«Необыкновенные похождения Аркадия из России». Том 3. Аркадий Глазырин-Уральский

лошади, искавшей СМЫСЛ

      жизни и

      своё фото на Доске почёта

      Крайне печальная история

      На одном крупном машиностроительном заводе в Екатеринбурге жила-была Лошадь. Её жизни могли позавидовать миллионы других лошадей: днём она возила между цехами довольно современную телегу на мягких автомобильных колёсах, а ночью отдыхала в уютном тёплом стойле без сквозняков. Одна.

      Лошадь эта была всегда вдоволь напоена чистой [водопроводной] водой, накормлена прекрасным зерном и овощами; подкована, согрета, вымыта и вычищена. Её периодически осматривал доктор, выдавал брикет-лизун и ставил какие-то прививки.

      Была ли эта Лошадь счастлива? Ни единого дня!

      Что же было нужно этой чуть косящей на одну сторону кобыле, в глазах которой всегда горел какой-то странный огонёк?

      С тех пор как ещё жеребёнком Лошадь попала на завод, она не знала счастья, никогда не гуляла по лесу одна, не паслась на зелёном лугу, и не купалась в реке.

      Но самое главное, её угнетало то, что в её жизни не было СМЫСЛА. К коню её не водили, и жеребят у неё не было. Больше того – на всём заводе не было второй лошади, и ей совершенно не с кем было поговорить.

      Нельзя сказать, что эту Лошадь утруждали и изматывали.

      Вовсе нет! У неё даже складывалось ощущение, что таскание телеги было чем-то вроде физкультуры, для разминки, так сказать. То есть перемещение грузов из цеха в цех не было Целью её содержания. Она видела на территории массу грузовиков, в том числе серьёзные длинномерные КРАЗ-ы, и понимала, что откинь она копыта, её моментально заменили бы на них, перевозя всё на телегах с мотором. Но тогда ЗАЧЕМ ОНА ТУТ?

      Лошадь эта жила на заводе долго и со временем даже научилась читать в Hex-ах, считать и понимать человеческую речь. Достаточно было вознице скомандовать: – В 38-ой, Машенька! – как она весело катила телегу в 38-ой цех, причём, заметьте, по кратчайшему пути, избегая встреч с грузовиками и электрокарами, кранами и погрузчиками.

      Если же возница командовал: – А теперь в литейный! – то Машка уверенно шла в 17-ый, причём, сразу к воротам.

      Бывало и так, что её любимый конюх Иваныч засыпал.

      Тогда Машка очень плавно, чтобы не разбудить Иваныча, везла телегу с ним обратно в конюшню, следя, чтобы никакое из колёс не попало в яму, а ноги Иваныча не задели какую-нибудь преграду. Дальше она останавливалась у дверей и терпеливо ждала когда Иваныч проснётся. Молча.

      Разумеется, что телегу Машка возила только по правой стороне, не выезжая на обочину, а перед объездом препятствия деловито поворачивала голову влево, чтобы убедиться в отсутствии помехи.

      Говорить у неё не получалось, но она исправно отвечала на вопросы конюха киванием головы или мотанием её из стороны в сторону. Правда, никто не верил [конюху], что Машка понимает человеческую речь и тем более соблюдает ПДД. Считалось, что никаким умом она не обладала, а просто заучила дорогу, и теперь возница дурачит всех, подстраивая свои команды под следующий шаг, уже привычный для лошади. То есть перед ними что-то вроде дрессированного крокодила, где на самом деле