Будка. Полина Томилина

брови как обиженная барышня, наливая следующий стопарик, пытаясь отвести от себя разговор. Он вообще любил отвлечь, в детстве Петро был идеальным «шухером», когда они бросались в приключения по соседским огородам.

      – Кстати, как там твоя вечная любовь, до гроба надеюсь? – охотно подхватил Антоха.

      – До гроба что значит? Что в гроб загонит! – сказал вдруг Алексей.

      – Лёха проснулся, узнаю наконец своего кореша, а то всё бе да ме. Смотри Миха, если еще попросишь меня холодильник перевезти, я тебя сам в нём закопаю. Дольше сохранишься.

      –Нет, пацаны, в этот раз я думаю серьезно, она другая: такая обходительная, тихая, без истерик там всяких. Ты бы знал, как она готовит. Я хоть поем, наконец, как все нормальные люди. А-то Лерка помнишь всё меня пельменями, да сосисками кормила. Сосиски я себе и сам приготовить могу. Я с ней, когда жил, в столовке прописался, ходил сюда поесть почти каждый день.

      – Это которая последняя? – спросил Антон.

      – Нет, последняя была Машка.

      – Машка, это у которой дочка – та, что тебя объедала.

      – Ну, нет, это чай Верка.

      – Да ну тебя на хер Мих! – сказал Антон, сдавшись окончательно.

      – В смысле объедала? – поинтересовался Алексей.

      – Да он всё время Машке предъявлял, что у неё есть отец пусть он её и кормит. На этом они и разошлись, если я правильно помню.

      – Ничего не правильно, – возразил Михаил. – Она жрала за троих. Ты сейчас из меня монстра делаешь опять. Чего я обязан чужого ребенка кормить?

      – Миха блин, она ребенок. Ну, ты же знал изначально на что идешь? Мозгокрут ты. Золотых-то нет, пойми ты это, наконец. Ты можешь даже не сходиться, через неделю, ну месяц все равно уйдешь. Терпения в тебе нету.

      – Нет, в этот раз, правда, всё серьёзно. Она милая, всё молчит. Я прихожу, она мне на стол накроет, ботинки мои сама поправит. И всё меня кличит Михаил, Михаил. Не Мишка там какой-нибудь, а Михаил.

      – Ха, – засмеялся Антон. – А знаешь, сколько раз я от него этот трёп слышал, со счета сбился, – сказал он, обращаясь к Алексею. И тут же продолжил свой разговор, развернувшись к Мише. – Истинный Ромео. Ты романтик Миха, постоянно рекламную акцию принимаешь за продукт. Тебе втюхивают макароны высшего сорта, а это обычная бомж лапша на деле оказывается. Неужели ты думаешь, что бывают идеальные и из этой бабы через неделю все черти не повылезут. А тем более ты Михаил и ангела взбесишь.

      – Э… ты чего, – возмутился Миха.

      – Вот смотри, сейчас за свою новую вечную будет бороться, – сказал Антон глядя на Алексея и тут же снова продолжил, – самая твоя истинная любовь, запомни – это твой холодильник. Не бросит, не предаст, скандалить не будет, и таскается за тобой всюду как преданный пёс. Правда, вы этой своей любовью мне обязаны. Если бы не я, ты бы на доставке уже разорился. А ещё подъем. Представляешь, Лёха как меня это раздражает, мне ещё эту махину таскать приходится.

      – Что там за холодильник такой, мне уже интересно.

      – До конца недели поживи, он переезжать