Его Алиса. Саша Ри-Эн

похоже, дал трещину. Хотелось воскликнуть: «Ух ты, я тоже музыкант!» – но, воспоминание о позорном исключении из музучилища остановило этот порыв.

      – А почему бросила?

      Алиса пожала плечами.

      – Так вышло.

      – А я-то думал, почему у тебя звонок такой, – он указал на телефон, и тот, словно по команде, завибрировал.

      – Извини, – произнесла Алиса и вышла в коридор, унося с собой так и не родившуюся мелодию.

      Проводив её взглядом, Егор задумался – кому же она вчера так улыбалась, если её друг погиб? «Кому-кому, – ответил сам себе, – можно подумать, такая девушка долго останется одна, – и от этого осознания внезапно сделалось грустно. Снова вспомнился парк, и Егор мысленно покрутил пальцем у виска, – совсем сдурел, страдать по своим фантазиям?»

      Однако спокойней от этого не стало. Грусть сделалась ещё сильней, когда он увидел на лице вернувшейся Алисы тень знакомой улыбки. «Эх, вот бы она мне так улыбнулась», – подумал Егор, и фантазия с парком вновь предстала перед глазами.

      – Снег, – провалившись в эту картину, невольно произнёс он.

      – Что? – переспросила Алиса.

      Звук её голоса выдернул в реальность, Егор понял, что увлёкся и, сам не зная зачем, произнёс:

      – Снег. Знаешь, такой, пушистый, хлопьями… Представь – идёшь ты по парку, под ногами листья, а сверху – снег, прямо в лицо…

      Алиса замерла, и Егор перестал дышать, увидев, как изменился её взгляд.

      – Да ты романтик, – трещина во льду её брони почти мгновенно затянулась, сверкнув гладкой поверхностью. – Холодно, мокро и каша из листьев под ногами хлюпает, – в голосе послышалась насмешка.

      Положив телефон, Алиса вернулась за стол. Отпила остывший чай.

      – Может, всё-таки пирожок? – без особой надежды предложил Егор. Скользнул взглядом по раскрытому мешку, Алиса покачала головой.

      – Нет, спасибо.

      А затем, отодвинув стакан, снова взялась за книгу.

      – Ну и зря, – ответил Егор. Взял пирожок и принялся демонстративно жевать, но почти сразу почувствовал себя глупо с этой своей показушностью. Доел уже более спокойно, а потом взял ещё.

      Разглядывать Алису можно было до бесконечности. Наверное, он так бы и поступил, если бы та, перестав читать, внезапно не заявила:

      – Хватит на меня таращиться. Это раздражает.

      Егор уже хотел соврать, что смотрит вовсе не на неё, но почему-то смутился и, отведя взгляд, произнёс:

      – Извини.

      Смотреть в стену было совсем не интересно. Он сунулся было в телефон, но почти сразу понял, что здесь, в реальности, хочется быть намного больше, пусть даже эта реальность молчит, демонстративно уткнувшись в книгу.

      Принялся смотреть в окно, но там, как назло, тянулись сплошные поля с редкими островками деревьев. Август прикидывался буйным летом, хотя кое-где уже проглядывали редкие пятна желтизны, намекая на скорую смену сезона.

      Осень Егор не любил, она напоминала о том, что всё кончается. И сейчас, вспомнив о ней, он подумал о том,