Египетская сила. Павел Акимович Крапчитов

ручки. И так везде. Криво висящие шторы, никуда не девавшийся продавленный диван, грозящие развалится от использования стулья, разбитое зеркало в ванной, пожелтевший от времени унитаз, порванный шлаг душа.

      Коля бродил по доставшейся ему в наследство от Алкаша квартире и повторял:

      – Не получилось, не получилось.

      Сквозняк выдувал через открытую форточку аромат освежителя, заботливо разбрызганного работниками «Форева». На его место возвращался запах курева, который за многие годы въелся в мебель, обои, оставшуюся одежду в шкафу. И этот запах было не прогнать ни освежителем, ни сквозняком.

      Коля устало опустился на диван, и его продавленность уже не удивляла. К горлу подступила тошнота.

      «Зачем я так накурился?» – подумал он, ошибочно посчитав сигареты причиной появившегося чувства.

      Но дело было в другом. Реальность ему снова напомнила о том, что дергаться бесполезно.

      «Я в жопе, – думал Коля. – Я в жопе».

      Как ни старайся, как ни выпрыгивай из штанов, ты все тот же Алкаш. И никакая косметическая уборка это не изменит.

      Осознание этого снова дернуло настроение парня вниз. Он закрыл лицо руками и заплакал.

      Сцена 16

      – Ты стал какой-то другой, – прошептала Ольга.

      Ее лицо было вплотную к моему, а когда она говорила, то ее губы касались моего носа.

      – Это хорошо или плохо? – спросил я.

      – Не знаю.

      ***

      После того, как я успокоил Ольгу, я отнес дочку в ее комнату и уложил спать. Пришлось лечь рядом с ней и спеть пару песен. Кто из нас заснул первым, я не заметил.

      – Пойдем, – меня разбудила Ольга. – Она уже спит.

      А потом был секс с желанной женщиной. На этот раз все случилось спокойнее, чем в первый раз. Возможно потому, что я знал, что все это повторится завтра и послезавтра, и послепослезавтра. А потом Ольга устроила мне этот небольшой допрос.

      ***

      С этим допросом в постели я разобрался легко. Я был уверен, что если я сейчас начну отвечать на вопросы Ольги, то наделаю кучу ошибок. Не та интонация, необычные слова и обороты – все это грозило только усилить подозрения этой женщины. Поэтому я ее внимательно выслушал, а потом поцеловал такие близкие губы, а другой рукой спустил с ее плеча бретельку ночной сорочки. После этого ее ночнушка уже не могла скрывать немаленькую грудь Ольги. Я тут же на нее переключился и почувствовал, как под моими губами стал набухать ее сосок. А потом нам было уже не до разговоров.

      Утро, безо всякого участия Ольги, вновь поставило передо мной вопросы. Мне надо было осваиваться в чужом для меня мире. Каждый шаг грозил ошибкой. В чем я хожу по дому? Где моя одежда? Где я работаю? Как я туда добираюсь? Ответов я не знал. Поэтому я малодушно продолжал лежать в постели и прокручивать в голове произошедшее вчерашней ночью.

      Было упоительно хорошо, но страшно. Возможно, мне было так хорошо именно от того, что было так страшно. Я совершил двойное убийство. Хотя нет, убил я только