В поисках меча Бога Индры. Елена Асеева

стекающая по подбородку, не разлетелась в стороны, а лишь, сорвавшись с него, юркнула кудый-то ближее к земляному полу, и принялси разъяснять:

      – Шишуги налод, и он окланяит колни диливив од злобнык лудий, кодолыи пликодяд в наши лиша, абы лубит дилива, убивад зайша и пдиша.

      – Я убил зайца, занеже был голоден, жёлал пожамкать, – ответствовал мальчик, стараяся втолковать такому сёрдитому человечку, шо ни о чём дурном, ни помышлял.

      – Гы… гы… гы, – загигикал шишуга, и потер меж собой волосаты ладошки. – Голодин… и я голодин, подому съим дибя. Ды болшой и дакой кушный.

      – Неть! неть! – испуганно вскликнул Борилка припоминаючи полученный по лбу удар, и понимая, шо человечек кажись ня шутить, да дёрнулси уперёдь намереваяся разорвать связывающи егось путы. – Я вовсе не кусный, и шамать мене не стоить… зане я до зела горький… горький. Тьфу и у роть неприятно брать.

      – Кгы… кгы… кгы, – тяперича шишуга не смеялси, а похоже закашлял. – Кушный… кушный.

      Существо казало те слова да немедля развернулось и медленной поступью, усё ащё покашливая, пошло тудысь у тёмну часть землянки. А Борила узрев уходящего шишугу, ощутил аки на голове у няго сами собой поднялися дыбом волосы, по коже спины колкой волной пробегли крупны мурашки, и во душе, на какой-то сиг, появилси дикий ужас, жёлающий вырватьси из приоткрытого рта. Токмо малец поспешно сжал плотно уста и принялси шибче рватьси воперёдь, стараясь разорвать ужу связывающу руки.

      Скрывшегося, у сумраке землянки, человечка, в энтот раз, было усё ж можно разглядеть и мальчоночка видал як тот чуток пройдя, остановилси осторонь левой стены и, покряхтывая, наклонившись, поднял чавой-то с пола. Кадыличи ж он сызнова распрямил свой стан, и неторопливо развернувшись, направилси к мальчику, Борилка задышав ищё тяжелее, с большим усердием принялси рвать сдерживающие егось путы. Потому как приближающейся шишуга нёс во руках ту саму здоровенну дубину с набалдашником, каковым судя посему и был приветственно огрет мальчишечка по лбу. Человечек подошёл ближее к отроку и занёс над ним дубину, ноли коснувшись ейным набалдашником свода землянки.

      – Погодь, погодь, – гикнул мальчоночка, и, задравши голову, уставился на занесенную над ним дубину. – Глянь чавось у мене на груди есть.

      – И чиго дам? – слегка покряхтывая, вопросил шишуга, продолжая подпирать дубиной потолок свово жилища.

      – У тама знак Асура Велеса, – торопливо ответил Борилка и повел очами в сторону груди. – Ты як лесной житель, должён подчинятьси Велесу поелику…

      – Никаму я ни подчинаус… сыг… сыг, – чуть слышно рыкнув, скузал шишуга. – Я диби ни дука, я лудя.

      И человечек, сувсем немножечко согнув ноги у коленях, отвел назадь дубину с округлым набалдашником, запрокинув туды не тока руки, но и усё тело, да абие, резко, низвергнул её на голову отрока.

      – Ай! – токась и вуспел выкрикнуть малец, да у последний морг увидав летящу в его направление дубину, склонил