Бронзовый грифон. Владислав Русанов

глупых придирок выжившего из ума замухрышки торчать еще год на подготовительном факультете?! Позвольте не согласиться…

      Толпившиеся в полутемном коридоре студенты, ожидавшие оценок, со всех сторон бросились к товарищу:

      – Ну? Что? Как? Да рассказывай же!

      Табалец обвел взглядом друзей.

      Все тут. Никто не разбежался.

      Гибкий, подвижный каматиец Вензольо; увалень, больше похожий на ручного медведя, уроженец лесистого Барна, Емсиль; кривоногий длиннорукий Бохтан из Окраины, потомок бессчетных поколений всадников и пастухов; изнеженный и женственный аксамалианец Летгольм, удивительно ловко управляющийся с кордом хоть правой, хоть левой рукой; т’Гуран – родом из Вельсгундских холмов – он единственный из всей компании имел право на дворянскую приставку к имени.

      – Не молчи же! Гово’и! – Вензольо, как обычно, проглатывал звук «р». Вначале над ним смеялись, потом привыкли. Ну, что поделаешь? В Камате, славящейся лучшими в мире виноградниками и самым душистым табаком, все немного картавят.

      Антоло развел руками:

      – Честно?

      – А как еще? – прищурился, словно прицеливаясь из лука, Бохтан.

      – Если честно, то не знаю.

      – Как так? – опешил Емсиль.

      – Что ст’яслось-то?

      – Опять Гусю моча в голову ударила? – презрительно скривился Летгольм.

      – Моча? Да его башка битком набита отборным свинячим навозом! – Антоло взмахнул кулаком. – «Молодой человек, вы меня разочаровали! Столь откровенный бред…» – Сварливые интонации профессора удались табальцу столь похоже, что студенты взорвались громовым хохотом. Смеялись даже те, кто стоял в отдалении и слов Антоло слышать не мог.

      – Что ж ты написал такого? – удивился т’Гуран. – Или задание…

      – Да задание плевое! – Антоло оглянулся на дверь в аудиторию. – Составить гороскоп на самого себя. Подробный, по годам, на будущее…

      – И у меня то же было! – воскликнул Летгольм. – Подумаешь, сложность! Ерундовей не придумаешь!

      – А мне нужно было на декана гороскоп составить, – пробасил Емсиль. – То-то я струхнул… Он-то, небось, сам на себя едва ль не каждый месяц составляет.

      – Да погодите вы! – остановил друзей Бохтан. – Растрещались, как сороки! Антоло, что ты не так сделал? Что им не понравилось?

      – Да откуда мне знать, что им не понравилось? Я все по правилам делал. Все звезды в Вороне определил, влияние Солнца, Большой Луны, Малой, будь она неладна, ненавижу заразу! – Студенты сочувственно закивали – небесный путь Малой Луны и вправду отличался излишней прихотливостью, которая доставляла немало пренеприятных мгновений изучающим астрологию, а многим стоил седых волос. Прямо не светило небесное, а рыбацкая лодка, возвращающаяся в порт против ветра, – в один год она так идет, в другой эдак!

      – Дальше, дальше что? – теребил друга Бохтан. Он умел вцепляться насмерть – и в собеседника, и в бока необъезженного коня.

      – А дальше выходит такое, что ни в какие ворота не лезет! Будто не мой гороскоп!

      – Солнце в асценденте