Степень сравнения. Адерин Бран

на ходу меняла версии, чтобы выкрутиться.

      Ильгиз за его спиной зарычал.

      – Что? История с изнасилованием уже не подходит под улики? А? – выплюнул он.

      – Как у тебя язык поворачивается такое говорить, мразь?! – прошипел Марат.

      – Не смей так разговаривать с моей дочерью! – рявкнул Раиль Тамирханович.

      – Я вообще не хочу с ней разговаривать, – отрезал Марат. –Я ухаживала за ней несколько лет. Попросил её руки у Вас. Несколько лет я добивался этого. Это было всё, чего я хотел, к чему я стремился. Неужели Вы думаете, что я не подождал бы всего неделю?

      Раиль Тамирханович смотрел на Марата прищурившись и молчал. Гюльшат залепетала что-то ему на ухо, но Марат её перебил:

      – А если вы мне не верите я готов предоставить биологический материал для сравнения с тем, что вы извлечёте из неё. Там явно ещё что-то осталось.

      При этих словах Гюльшат дёрнулась, будто собралась сбежать, но Раиль Тамирханович поймал её за руку.

      – Любой врач подтвердит, что невинность она потеряла очень давно, и насилия в последнее время над ней не совершали. Ну что? Едем в больницу? – воинственно спросил Марат.

      Раиль Тамирханович долго смотрел на Марата, а потом покачал головой и перевёл злой взгляд на Гюльшат.

      Марат бросил на землю перед Урусовыми проколотую монету [5] и развернулся. Братья Юсуповы торопливо вышли со двора, за их спинами начал разрастаться крик, но им было всё равно.

      Когда они подошли к машине, зазвонит телефон Ильгиза. Звонил Анвар Ахметович, их отец. Ильгиз молча передал телефон Марату.

      – Тыңлыйм, әтием[6] , – ответил Марат, забираясь в машину.

      – Ты уже съездил к ним, сын? – услышал Марат спокойный голос отца.

      – Да.

      – Мне жаль, – произнёс отец.

      Марат даже слегка удивился. Его суровый немногословный родитель никогда не высказывал своих эмоций. Сыновья глубоко уважали его, но душевную теплоту получали в основном от матери. Отец для них всегда был примером и опорой, но никак не тёплой гаванью.

      – Спасибо, отец. Урусовы, вроде, вняли голосу разума, но, мне жаль, возможно, будет скандал.

      – Да неужели! – даже как-то весело проговорил Анвар.

      – Она прямо из койки прискакала к ним и наплела, что всё это с ней сделал я и силой.

      – Ты знаешь, сын, я не удивлен, – протянул отец Марата. – Но я тебя понял. Мы справимся с этим. Я тебе обещаю.

      – Я знаю, отец. Мне жаль, что это выльется на ваши головы.

      – Ничего. И, мой сын, твоя мать, твои братья и я, мы всегда с тобой, помни это, – веско сказао Анвар Ахметович.

      – Я помню, отец.

      Марат завершил вызов и направился к дому родителей. Приехали все четверо братьев Марата. Шакир прихватил своих жену и дочку. Так уж у них было заведено – и горе, и радости встречать вместе. К их приезду Асма организовала праздничный ужин.

      – А что за повод? – спросил Марат.

      – Празднуем, что всё вскрылось до свадьбы, – улыбнулся Самур.

      Он всегда был главным весельчаком. Марат невольно хмыкнул.