Великий Разлом. Дарья Олеговна Бойко

лишь иногда издалека слышались звуки гоблинских голосов. Похоже, вернулись их охотники, и семья решила сняться места. Раздавались сначала возбужденные голоса, затем шорох и шлепанье босых ног по каменному полу. Хала потушила фонарь, боясь, что они отправятся в их сторону. Однако никто не показался – видимо, гоблины скрылись в каком-то маленьком лазе, доступном только им, – и она снова зажгла бледный свет.

      – Ну что ты на меня дуешься?– спустя какое-то время произнесла Энна.– Я же правда не виновата. Рамис мог выдумать эту чушь еще задолго до меня. Думаешь, он бы не нашел способ избавиться от тебя и от Янира? Да он точно также мог отправить вас выпроводить чужака на Поверхность.

      – Лучше на Поверхность, чем в Далагу,– хмуро ответила Хала.

      – Да брось. Ты бы сама рванула в Далагу, чтобы узнать что здесь творится. Я тебя знаю.

      – Может и «рванула» бы… Только с отрядом надежных воинов, а не в такой компании.

      Энна какое-то время молчала, а затем бросила:

      – И что дальше? Будешь дуться на меня всю дорогу, пока кто-нибудь из нас не погибнет? Мы же с тобой столько пережили вместе, переживем и это.

      – Сомневаюсь, что мы переживем стычку с Жруном…

      А пережили они и правда много.

      Когда родилась Энна, у ее родителей не было денег на содержание ребенка. С трудом они дорастили ее до возраста, когда она могла начать работать, и отправили служить во дворец, куда всегда требовались молодые служанки. Юная Энна была амбициозна и, выросшая в грязи пригородных пещер, верила, что упорный труд сможет вытащить ее в более высокое общество, и трудилась не покладая рук. Ее старания заметили и приставили прислужницей к принцессе, с которой они были ровесницами. Долгие годы золотоглазая служанка выносила ночные горшки Халы и чистила ее одежду, пока множество нянек и горничных пытались воспитывать и развлекать юную принцессу.

      Ближе к совершеннолетию Халы Энне наконец разрешили встречаться лично с принцессой, помогать ей одеваться, мыть голову, выдергивать ненужные волосы на лице, ведь как только Хала станет совершеннолетней, все гувернантки уйдут и останется лишь одна личная служанка. Энна была очень горда, что может стать личной служанкой будущей королевы и в своем счастье почти не обращала внимания на побои со стороны старших служанок и сальные взгляды окружающих мужчин.

      Энна боялась своей госпожи. Ее Высочество всегда казалась отстраненной и задумчивой. Энна вздрагивала каждый раз, когда Хала неожиданно бросала на нее цепкий взгляд и просила оставить ее в одиночестве.

      Вскоре Энне стало интересно, что же делает принцесса одна за закрытыми дверьми. И каково же было ее удивление, когда она разглядела, как Ее Высочество за закрытыми дверьми выделывает перед зеркалом странные движения, размахивая сломанной пополам метелкой для пола, одетая лишь в нижнее белье, которое не сковывало движений. Немного позднее она стала замечать, как Хала шепчется о чем-то в темных уголках с одним из дворцовых стражников – таким рыжим и с доброй улыбкой. «Неужели… влюбилась?»– подумала тогда Энна и завистливо