Этнофагия. Макс Баженов

готовы выдвигаться. Признаться, давненько вокруг не происходило столько всего сразу.

      Лебядкин позвал меня свистом и показал пальцем на Илюшу. Тот качал воду из колонки возле сарая, смывая с себя последние следы крови.

      – Надо идти, – сказал я, подойдя к Лаврецкому.

      – Ага, – бросил он и ещё раз умылся, забрызгав водой и меня. – Иду.

      Он явно не испытывал желания подчиняться, но у него не было выбора. Суд Кенгуру – очень серьёзная процедура. Когда её инициируют, решение о приговоре провинившемуся бойцу принимает совет капитанов Альянса. Али Хасан туда, к слову, тоже входил. На моей памяти таких процессов было лишь три, и все они закончились смертями обвиняемых. Обжалованию приговор Суда Кенгуру не подлежит. При таких раскладах Илюше остаётся полагаться только на благосклонность своего отца и его связи с Лебядкиным, природа которых пока что оставалась для меня загадкой.

      – Где сейчас твой отец? – спросил шеф.

      – Не знаю, – буркнул Илюша. – Сами ищите его.

      – Как ты разговариваешь с капитаном?! – крикнул из-за моего плеча подслушавший наш разговор Марат.

      – Гусейнов, иди отсюда! – приказал Лебядкин. – Это тебя не касается.

      – Но я знаю, где будет Степан Лаврецкий, капитан! – с жаром тряся своими чёрными кудрями, сообщил Марат. – У моей семьи служит фамильяр. Сегодня вечером он идёт на встречу выпускников в их школе. Там будут выступать все крупные инвесторы и учредители. Насколько я знаю…

      – Лаврецкий спонсирует школу, – закончил за него капитан. – Спасибо, Марат. А теперь вали отсюда, пожалуйста. Делай, что приказано.

      – Так точно! – отсалютовал Гусейнов и удалился.

      Он на дух не переносил Илюшу и, конечно, был рад способствовать его наказанию. Всем известно, что младший сын вовсе не является любимчиком Степана Андреевича, а скорее наоборот. Может, Илюша и не заслуживает смерти, но хорошая взбучка ему точно не повредит.

      Мой отец любил говаривать: "Знаете, как люди становятся сволочами? Им всё сходит с рук!". Думаю, он за всю свою адвокатскую карьеру ни разу не произнëс более меткой формулировки. Но я выяснил с годами, что есть существа, которые не перестают пожирать других, даже когда сталкиваются с чем-то, что им не по зубам. Они просто не знают, что можно жить иначе. Их невозможно пристыдить или переубедить – только победить. Кажется, Илюша – как раз один из них. Что ж, как поют наши барды: "Добром и милостью не сдюжить с плутовством!"

      – Значит так, – сказал шеф. – Вы двое пока идёте в Корпус и оба пишете подробные рапорты, начиная с того момента, как мы с вами разошлись у храма. Лаврецкий! Сбежишь – не уйти тебе от Суда Кенгуру, я тебя предупредил в последний раз. Повтори приказ!

      – Написать рапорт и сидеть в караульной, – апатично сказал Илюша. – Не убегать.

      – Муромский, ты за него в ответе, – обрадовал меня шеф. – Ждите меня. От всех остальных обязанностей на сегодня освобождаю. Если кто-то что-то будет спрашивать, шлите их сюда, ничего никому не говорите.

      – Так точно,