Волк шакалам не товарищ. Владимир Исаев

ударов и бил до тех пор, пока тело мужчины не перестало подавать признаков жизни. Приведя в чувство своих подельников, убийцы скрылись в неизвестном направлении. По крайней мере, такую версию случившейся трагедии выдвинули эксперты-криминалисты.

      – Хорошо, – только и сказал тогда он.

      Сердце его сжималось от боли и непоправимой утраты.

      «Рядом со мной всегда погибают люди, – думал он некоторое время спустя. – Наверное, мне не суждено жить в человеческом обществе. Я приношу лишь одни несчастья. Моё место в лесу. Но сначала… сначала я отомщу убийцам моего… отца».

      Юноша быстро нашёл бандитов. Он запомнил запах каждого из них, когда ещё давал предварительные показания следователю на месте преступления. Тело дяди Вани уже увезли в морг. Его обострённое обоняние было не хуже, чем у служебно-розыскной собаки, которая, впрочем, быстро потеряла след, запутавшись во множестве запахов городских улиц. Но, в отличие от собаки, он, кроме животного обоняния, имел ещё и человеческий ум, позволяющий анализировать и сопоставлять факты.

      Первая кровь

      Грабители праздновали свой «улов» в одном из дачных домиков на окраине города. Юноша втянул ноздрями воздух. Да, несомненно, это были они. Громкий разговор и пьяный смех говорили, что убийцы его отца были сильно навеселе. Паренёк взялся за ручку двери. Она оказалась, как он и предполагал, не запертой. В руке он крепко сжимал отцовский армейский нож.

      Бандиты сидели за большим деревянным столом, заваленным разнообразной снедью и пивными бутылками. Один из пировавших толкал речь, подняв над головой початую бутылку пива.

      – Давайте, пацаны, выпьем за то, шоб у нас усё было, а нам за это ни че не было

      – Во-во! – поддержал его кореш, отхлёбывая прямо из горлышка. – Чтобы было много. А то позавчера всего десять косарей бабла надыбали… да мужика того пришили, можно сказать, зазря.

      – Ну, не повезло в этот раз, повезёт в следующий, – встрял в разговор третий собутыльник. – А то, что мужика вальнули, так он сам виноват… начал махать ногами, словно балерина на сцене. Крепко он вас, мазуриков, приложил. И если бы не моё пёрышко, сидели бы вы сейчас в мусарне, да на вопросы недетские отвечали.

      А то, что мужика вальнули, так он сам виноват… начал махать ногами, словно балерина на сцене. Крепко он вас, мазуриков, приложил.

      – Верно, Сева, говоришь… мужика по делу пришили. Но в следующий раз надо тщательнее готовиться и брать хаты, в которых точно никто не появится. И потом…

      Договорить оратор не успел. На его горле сначала образовалась ярко-красная полоса, а затем из раскрывшейся сонной артерии толчками стала выплёскиваться кровь. Оба его подельника изумлённо застыли, раскрыв рты. Один из них даже потёр глаза, отказываясь принимать происходящее за реальность.

      Вдруг он прекратил своё бесполезное занятие