Пилигрим. Стихотворения. Андрей Татур

чёткие линии

      смерти внезапной, страшной судьбы,

      плиты надгробий покрыты инеем,

      в склепах зловеще скрипят гробы.

      чёрные воды реки забвения

      вышли, вздымаясь, из берегов,

      нет в них ни таинства, ни отражения,

      что не бросай – не увидишь кругов.

      чёрным по белому длинными строчками,

      буквы в слова, как на теле рубцы,

      перемешались святые с порочными.

      чёрное утро.

      встают мертвецы.

      Последняя ночь

      стенает память громче и надрывней,

      мучительно, болезненно свербя,

      ветра перебирают струны ливней,

      незримы, как присутствие тебя.

      и нечего отнять, и не прибавить

      ни слова, ни мгновения, ни дня.

      ты счастлива, не потому ли зависть

      с энтузиазмом сожрала меня?

      не потому ли просто и цинично

      исчезли, стёрлись линии судьбы?

      вопросы ни к чему, ты – безразлична.

      я у тебя в картонной папке: «был».

      остались вереницы многоточий

      на восковых листах черновика.

      верёвка роковой, последней ночи,

      скрипит, петлёй свисая с потолка.

      Палата №10

      Я в больнице, в десятой палате,

      фантастически рад, если вкратце,

      я себя приковал к кровати,

      приковал, чтоб себя не бояться.

      Не разбиты – искусаны губы,

      мутный взгляд в потолок белый,

      не вода здесь льётся по трубам,

      льётся кровь молодых, смелых.

      Сквозь бетон отчётливо слышно,

      как хрустят крахмалом халаты,

      не найти в длинном списке лишних,

      не найти в нём невиноватых.

      Иногда мне становится страшно,

      ненадолго, совсем немного,

      из меня вылетают с кашлем

      настороженность и тревога.

      Перестань сожалеть, довольно,

      не совсем потерян рассудок,

      мне не больно, слышишь, не больно!

      Кто впустил тебя?! Прочь отсюда!

      Пилигрим

      Чуть вперёд и опять сотни две холостых оборотов.

      Да, я сбился с пути, пью по капле воды натощак.

      И не лезут поступки мои ни в какие ворота —

      сам себе опротивел и больше не буду прощать.

      Я шатаюсь по кругу, я раб бесконечной спирали.

      Насмехаются горы, хохочут густые леса:

      – Кем себя возомнил одинокий презренный скиталец

      и поклялся увидеть невиданные чудеса?

      На крутых берегах хищно скалятся чёрные глыбы.

      И подать до вершины рукой, да иссяк кислород.

      Вниз сподручней, чем вверх,

      на какое-то время я выбыл

      и скатился по гладкому мрамору горных пород.

      Вот бы всё облегчить,

      упростить хоть немного, к примеру:

      для того, чтоб летать, нужно просто любить высоту.

      Капитально запасшись надеждой, любовью и верой

      я продолжу свой путь и тебя подхвачу на лету.

      Трещина

      Я