Коза, мажор и дурочка. Ульяна Гринь

незнакомец платил… Его слова показались мне правильными. Да, фотку послать… Кому только? Некому. Не маме же! Она с ума сойдёт. – Ладно, пошли, и правда есть хочется.

      Он обрадовался так, что мне стало даже неловко. Чего я ломаюсь? Боюсь чего? Уж лучше помереть от руки маньяка, чем так жить, когда некуда голову преклонить и с работы выгнали за три жалобы…

      Мы перешли через дорогу и зашли в тёплый киоск, где шкворчало мясо на вертелах, а аппетитный запах сбивал с ног прямо на пороге. Желудок взмолился о большом лаваше и о килограмме печёного мяса, но я молча шикнула на этот противный орган и принялась прицениваться. Зато мой спутник, похоже, финансовых затруднений не испытывал, потому что сказал:

      – Выбирай всё, что хочешь. Лично я возьму со свининой ХХЛ.

      – Мне обычный, пожалуйста. И «Дюшес».

      – Договорились. Садись за стол, я принесу.

      Выбор столов был небольшим. Я устроилась возле окна. Снаружи снова заморосил дождик, и улицу стало плохо видно. Размытые мелкими каплями, которые собирались в крупные и медленно сползали вниз, до подоконника, силуэты прохожих и машин казались призрачными и нереальными. Они нагоняли тоску. Или вся моя жизнь вызывала этот глухой приступ самобичевания?

      Я дура.

      Беспросветная неудачница.

      Никудышная, никчёмная, неприкаянная.

      Безработная и бездомная.

      Я даже знаки мироздания не умею расшифровывать!

      – Твоя шаверма и Дюшес.

      Передо мной появилась еда, и желудок сжался в приятном предчувствии. Схватив половинку шавермы, вонзилась зубами в край. Нет, всё ещё не так плохо, а этот парень был прав. Вредная еда очень даже может улучшить настроение!

      – Давайте знакомиться, что ли.

      – Давайте, – согласилась я, прожевав.

      – Максим.

      – Лида.

      – Редкое имя, – удивился он, глядя мне в глаза. – Я не могу вспомнить ни одной знакомой Лиды.

      – Так звали мою бабушку. И прапрабабушку. Это наше семейное имя.

      Зачем ему эта информация? Зачем я вообще с ним разговариваю? Из вежливости, наверное. Да и бабушку с прапрабабушкой я никогда в жизни не видела. Даже на фотографиях. Они обе умерли задолго до моего рождения.

      – И чем вы занимаетесь, Лида? Учитесь?

      – Работаю. То есть, работала…

      Со вздохом я заткнулась. Не стоит вываливать на незнакомого человека свои проблемы. И спрашивает он наверняка тоже из вежливости. Вообще, надо побыстрее доедать и идти искать ближайший мост, под которым придётся ночевать.

      – Уволили? – сочувственно спросил он и откусил большой кусок от своей шавермы. – М-м-м, совершенно другой вкус! Это божественно! Не надо отчаиваться, всё будет хорошо.

      Разумеется. Только хз когда именно. Пока меня ждёт мост.

      Дорогое мироздание, где мне ночевать сегодня?

      С шавермой в руке я задумчиво уставилась в окно. Перед киоском остановился на светофоре грузовик, закрывая вид на улицу. Мутная от капель дождя реклама показалась мне знакомой, и я присмотрелась, приблизив