КаМаЗ и Ч.М.О.. Тата Кит

не было, то почему у меня болит горло, кожа головы и содраны колени?

      – Потому что ты блевала, Маруся, дальше, чем выдела. И единственное, за что я тебя трогал, это волосы, пока ты рыгала в унитаз. А колени у тебя в мясо, потому что нехер бухой на каблуках по лестницам бегать.

      – Правда? – выдохнула я с таким облегчением, что снова закружилась голова.

      – Что я тебе про карася говорил?

      – Вы еще про кошку с дохлой мышкой говорили.

      – Одна херня. Не было у нас ничего и не могло быть.

      – Почему? – его интонация покоробила. Мог бы и более интеллигентно сказать, что я не ахти.

      – Теперь тебя не устраивает, то у нас ничего не было?! – выгнул он бровь. – Раздевайся, исправим.

      Грубиян!

      – А как вы…? Почему вы оказались рядом со мной и у меня дома?

      – Не поверишь, Маруся, – прошел он мимо меня в прихожую, где начал надевать верхнюю одежду. – Как раз с коллегами перемывал тебе косточки, а тут ты пьяная на барной стойке запела.

      – Я пела на барной стойке?!

      Хоть обратно под плед беги.

      – И танцевала.

      Кошмар!

      – Михаил Захарович, а вы никому не расскажете?

      – Прямо сейчас приеду домой и напишу большое сообщение в родительский чат, – ответил он невозмутимо. Надел ботинки, выпрямился и посмотрел на меня холодно сверху вниз. – Или лучше голосовое?

      – Не нужно никому ничего рассказывать, – едва ли не расплакалась я. – Я больше так не буду.

      – Точно? – спросил он строго-строго. Даже брови свёл так, будто они сейчас срастутся в одну.

      – Точно. Никогда-никогда. Только не рассказывайте никому, а я клянусь, что больше не вызову вас в школу, даже если Артём будет вести себя хуже некуда.

      – Ты реально думаешь, что я буду шантажировать тебя этой херней?

      – Нет? – спросила я с надеждой.

      – Ты не в школе набухалась. А то, как ты проводишь свое время вне работы, ни меня, ни кого-либо волновать не должно. Но в следующий раз бухай хотя бы с подружкой какой-нибудь. Не факт, что в следующий раз без трусов проснешься из-за того, что в душе помылась.

      – Хорошо. Но я больше не буду.

      – А это уже не моё дело. Но мне лучше больше не попадайся.

      – Не буду. В смысле, пить больше не буду.

      – Угу, – выдохнул мужчина устало, не имея ко мне более никакого интереса. Открыл дверь квартиры и, закрыв ее перед моим носом, не сказав ни слова, ушёл.

      С подружкой! Точно! Она, наверное, там с ума сходит.

      Зная себя, я точно не могла ей не позвонить. И звонила я ей, наверняка, в разных стадиях своего незапланированного опьянения.

      Не в ладу со своими руками и дурной похмельной головой, кое-как нашла свой телефон в дебрях сумочки.

      И… бинго! Тридцать семь пропущенных от Лены. О количестве сообщений в разные мессенджеры лучше вообще не говорить. Она меня точно убьёт, когда найдёт.

      Желая успокоить и себя, и свою подругу, быстро набрала ее номер, приложила телефон в уху и начала извиняться уже до того, как пошли гудки.

      – Прости,