Игры памяти. Тея Сайленс

Боря пришёл как раз к тому моменту, когда пора было вытаскивать запеканку из духовки. Он устало оглядел кухню, вымученно улыбнулся и отправился переодеваться к ужину.

      В домашнем спортивном костюме он выглядел не так привлекательно, как несколько минут тому назад, но это можно будет обсудить потом, сейчас просто очень хотелось есть.

      Девушка внимательно следила за тем, как Боря неторопливо гоняет вилкой кусочки запеканки, почти не обращая внимание на салат, аппетитно разложенный на другой стороне тарелки.

      – Невкусно? – Женя робко прервала его мысли. – Мне больше не стоит готовить?

      – Нет, что ты, – парень снова вернулся в реальность, – это очень вкусно. Кстати, что это?

      – Это была картофельная запеканка, – девушка готова была разреветься, всерьёз приняв на свой счёт невнимательность своего жениха. – И салат..

      – Прости, я просто очень устал. Эта запеканка просто супер, а овощи так вообще наивкуснейшие.

      – Ты сначала попробуй хотя бы кусочек, а потом уже оценивай.

      Женя демонстративно положила вилку, дав понять, что такая невнимательность ей неприятна. Несколько секунд Борис узучал свою невесту, пытаясь понять, насколько серьёзно она обижена. Затем отковырял кусочек побольше и попробовал. То ли девушка была прирождённой мастерицей готовить, то ли парень так давно не питался чем-то кроме фастфуда, но это было самое вкусное, что он когда-либо ел.

      – Солнышко, это реальный шедевр. Ты у меня самый крутой повар в мире.

      Женя попыталась улыбнуться.

      – Вообще-то я 3d-художница, но всё равно спасибо, – девушка вернулась к своей тарелке. – Ты знаешь, у меня такое ощущение, как будто я вообще впервые в жизни что-то сама приготовила.

      – Ты это сейчас серьёзно? Ты родилась и выросла в деревне и ни разу не готовила? Как-то сложно в это поверить.

      Женя задумалась, мыслями возвращаясь в прошлое. Она ясно помнила пейзажи, читую природу во всей её красе: бескрайние поля пшеницы; ярко-зелёный лес недалеко от дома, в котором водились лисицы; разбитые дороги, которые после первого же дождя превращались в квест "пройди меня", а точнее "проедь по мне". Ярче всего ей помнились пастбища, а конкретно, небольшие лужайки, на которых она проводила по полдня, выгуливая небольшое стадо гусей и уток.

      Это пожалуй, самое живое из её воспоминаний. Кроме окружающей первозданной природы она больше никаких плюсов в своей загородной жизни не видела. И дело было не в том, что это была самая глубокая дыра в миллиарде километров от цивилизации, и уж тем более, не в том, что на всю деревню был один магазин, и тот требующий капитального ремонта. Люди там были нехорошие. Куда ни плюнь, сплошь алкоголики, поколачивающие своих жен или помыкающие своими детьми. Как только ребенок становился настолько взрослым, что мог хотя бы что-то делать самостоятельно, его тут же приговаривали к домашним работам. Это про тех, у кого была семья, остальные бобыли успокаивали свою зависть бутылкой водки и срывали злость на собаках или полугнилых досках покосившихся заборов.

      Молодые