ГородВороН. Часть II дилогии. Янга Акулова

люстры, тумбочки смотрятся… предельным цинизмом. Жалкие и лживые они одновременно в своей обнажённости – как внутренности на картинке из анатомического атласа. Вроде как живые – вот только внутри неживого тела. Мёртвого. И коробки, эти типовые камеры одна под другой, как в виварии…

      А у меня в то утро уже был билет. Только появился – накануне вечером. Странный случай толкнул в объятия кассирши и заставил сказать ей «да» (случай такой, что лучше бы и не помнить его). Новость была принята буднично, никакого ликования не вызвала у него, того, кто из слов о моём приезде сделал мантру: «Иначе и быть не могло. А как же? Да!». Может, для него, как и для многих других – большие ожидания важнее, чем самые большие свершения.

      Была беременна этим билетом целую ночь. Почти не спала, берегла. И вот тебе – свежие утренние новости…

      Набрала его номер сама, с замиранием пальцев – что, конец? Дикая надежда – ну, какой взрыв?! Наваждение, эксперимент или дрянной монтаж надравшихся телевизионщиков?

      Негромкий ровный голос в трубке – правда.

      Всё правда. Первую девятиэтажку – улица такая-то, номер дома такой-то – взорвали на следующий день после того, как я купила билет.

      Что я наделала! Перпендикулярность мне, видите ли, поперёк горла!

      – Ну ты и балда! Так тебя и эдак и ещё вот так! Больше ничего не удумала?

      Вся мягкость вмиг слетела с его голоса. Стало страшно… Нет, ну я же про свои дома думала, здесь. А не там. Значит, там тоже кто-то…

      – Да если бы оттого, то давно бы уже… А отчего – фиг кому скажут. Или наврут. И ты… Не вздумай сдавать билет! Через месяц про это все забудут.

      – 

      Ты с ума сошёл!!!

      – Да точно! Такой большой город – в нём вечно что-нибудь происходит: каждый день – не переворот, так наводнение или вот… Ждать момента – это конец. Это всё! Это не приехать никогда. НЕ СДАВАЙ БИЛЕТ!

      Самый, наверное, логичный и самый не имеющий ничего общего со здравым смыслом поступок из всех, когда-либо осиленных жителем аквариума.

      Но ведь еду? Как законный пассажир? С билетом. Взяв в дорогу необходимое. Голос. С упаковкой без проблем, надёжно: в голове, ушах, бронхах, легких, капиллярах… Ни одной таможне не откопать. Везу, значит, его назад, владельцу.

      Неправильно называть это просто голосом. Если это и было колебанием волн, то настоящих, настоящего моря – всякий раз хулигански, с разбегу они ударяли прямо в грудь, слегка лишая равновесия, а потом укачивали, но легонько, бережно – вот именно бережно, будто невдалеке от бережка (бояться нечего), не в сбесившемся открытом море. Порция стопроцентной неразбавленной радости. Особенно вечерами… Тебя берут на руки и баюкают не хуже колыбельной.

      – …и помни… Что я тебе рассказывал – СКА-АЗКУ.

      Уходишь в сон со звуком голоса.

      …И выходишь с ним же. Все прочие голоса – не в счёт.

      Размякнув от переобмена эмоциями, от переоткровенности какой-то ненормальной, пожаловалась как-то на своего давнего