Школьный заговор в городе солнца. Евгения Высоковская

миг по зданию школы прокатился мелодичный звон, возвещающий, что настало время ложиться спать. Свет в спальне стал медленно гаснуть. Девочки с досадливыми гримасами на лицах поспешили к своим кроватям. Если они продолжат шуметь после отбоя, им может влететь. Только ученицы успели разбежаться по местам и юркнуть под свои одеяла, как дверь в спальню открылась и вошла проверяющая. Убедившись, что порядок после отбоя никто не нарушает, она тихонько удалилась и притворила за собой дверь. Одри со вздохом облегчения вытянулась на кровати. Пока можно было подумать, а когда все заснут – полюбоваться прекрасным портретом и драгоценным камнем. Главное, самой раньше в сон не провалиться.

      Одри пыталась вспомнить, когда все начали ругаться между собой, но в голову навязчиво лез последний эпизод в спальне. Девчонки, которые дразнили бедную Настю, конечно, имели в виду нового учителя, что появился в школе после зимних каникул. Он должен был вести занятия по балансу, сменив на этом посту Джульетту, которая уже целых полгода замещала прежнего учителя. Что-то приключилось с его здоровьем, а хорошего теоретика, который полностью бы устроил директрису, никак не могли найти. Но вот, видимо, поиски наконец увенчались успехом.

      Себастьян был еще довольно молод и действительно хорош собой, поэтому неудивительно, что им могла заинтересоваться юная ученица, тем более такая романтичная и одинокая как Настя. Одри попыталась представить его лицо. Вспоминалось плохо. Новый учитель вел занятие всего лишь один раз, и Одри слушала напряженно и внимательно, стараясь привыкнуть к его манере преподавания, и совсем не обращала внимания на внешность. После нарочито бодрой и громкой Джульетты тихая, вкрадчивая речь Себастьяна воспринималась с трудом, а уроки по балансу Акула любила и считала полезными.

      Все-таки ей удалось наконец вызвать в памяти его стройную и статную фигуру и уверенные жесты, которые странно сочетались с изможденным, почти болезненно худым, лицом и усталым взглядом. Волосы цвета воронова крыла были без единого проблеска седины. Из-за этой угольной черноты лицо казалось заросшим однодневной щетиной, хотя было всегда гладко выбрито.

      А еще Одри вдруг ясно представила его удивительные изумрудные глаза. Их цвет казался неестественным, ненастоящим и при этом чудесным. Они действительно были похожи на два драгоценных камня и тоже источали свет, как ее волшебный рубин. Перед глазами Одри запылали два ярко-зеленых огня, затем между ними вспыхнул красный, и они стали кружиться в странном сверкающем хороводе, смешивая краски в какой-то новый, невообразимый цвет. В этом сиянии она увидела нового учителя. Его черные как смоль волосы стали вдруг длиннее и превратились в высокую старинную прическу, чем-то похожую на те, что в старину носили знатные дамы, а лицо изменилось, и перед Одри предстал красавец с карандашного наброска. Он резко вскинул руку в ее сторону, ледяной взгляд полыхнул жидким серебром, и Одри вздрогнула и проснулась.

      Сердце колотилось так, что казалось, этот стук сейчас перебудит