Попрощайся!. Олег Кожин

Желание унизить глупую куклу, втоптать в грязь, идущее откуда-то извне, диктуемое чужой злой волей. И Лена, поймав это внезапное ощущение, испугалась. Испугалась по-настоящему. Настолько, что застыла с ядовитой репликой на губах, с поднятым в назидательно-учительском жесте указательным пальцем.

      Девчонки поняли это по-своему. Наконец-то вышли вперед, суетливо оттерли готовую расплакаться Мальвину в сторонку и увели ее прочь, поглаживая по спине и кидая на окаменевшую Лену неодобрительные взгляды. Вскоре вся компания скрылась за углом.

      Распираемая изнутри бушующей злобой, Лена казалась самой себе старым закипающим чайником со свистком. Вот он дребезжит крышечкой, сердито булькает – но недалек тот миг, когда пар рванет в носик и вылетит наружу с мерзким противным свистом. Лена прилагала все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы чужеродная злоба не вырвалась наружу пронзительным визгом, от которого лопаются барабанные перепонки, а стекла покрываются трещинами. И когда казалось, что держаться дальше невозможно, негромкий и чуть виноватый голос сказал:

      – Ты не обращай на них внимания, они не со зла.

      Словно кто-то услышал бульканье воды и, не дожидаясь свиста, погасил газовую конфорку. Напряженные мышцы спины расслабились. Сведенная судорогой рука обмякла, упала вдоль тела. Искаженное сдерживаемым криком лицо от челюсти до скулы задергалось в нервном тике. Голова, корпус, ноги – тело поэтапно повернулось направо. Лена не могла отделаться от мысли, что движется как нежить из старых фильмов ужасов. Кости суставов по-стариковски щелкали, и когда Лена завершила этот бесконечный поворот, лицо ее залилось краской.

      «Божечки, он что, все это время был здесь?! – Внутри ее головы эта фраза заканчивалась пучеглазым смайликом. – Ох, только бы он не слышал… – Но суетливая мысль оборвалась под натиском сонма других. – Не слышал, как хрустят твои кости? Это тебя волнует? А то, что он от и до слышал – и наблюдал! – всю эту гнусную, отвратительную сцену, тебя не волнует?! Вот блин! Блин, блин, блин!»

      Но парень, смутно знакомый высокий симпатяга, на год или два старше, ее реакции будто и не заметил. Казалось, сам он был смущен куда больше. В черном худи с принтом мультсериала «Рик и Морти», зауженных голубых джинсах и кедах со звездой, волосы забраны в пучок на макушке, парень совершенно не показушным жестом крутил пальцами небольшое серебряное колечко в ухе и смотрел на Лену с явным замешательством.

      – Они не злые, правда. Просто немного… – он взмахнул рукой, стараясь подобрать наименее обидный эпитет.

      Остатки чуждой злобы выходили медленно, как воздух из проколотой шины, и Лена с готовностью пришла парню на помощь:

      – …Тупенькие?

      Она бы ничуть не удивилась, скажи он в ответ: «Да сама ты тупенькая!» И чего вызверилась, дура? Да, заносчивые курицы, да, лезут со своим мнением куда не просят. Но нельзя же так… Однако затихающая злоба шипела, издыхая: «Мош-ш-ш-шно-о-о-о-о-о! Нуш-ш-ш-ш-шно-о-о-о-о-о!»

      – Можно и так, наверное, – в унисон ее мыслям поморщился