Сага о Великой Степи. Мурад Аджи

премий, и никто ничего мне не «грохал»: как жил в своей квартире, так и живу. Стыдно читать такое, не то что обсуждать.

      Разве для этого писал книги? Сегодняшним политикам не нужен ни я, ни мои книги. Но зерна не пропадают, их собирают читатели, посланцы Неба. Люди читают то, что им интересно, что находит отклик в их душах. И здесь бессильны приказы начальства.

      Да, официальная власть, научная и светская, игнорирует меня, это ее право, а факты опровергнуть не может. Ерничает, тем и тешится.

      Вижу, что не поднял взор соплеменников к Небу. Но не вправе бросать свою работу, пока у книг есть читатели. Те благодарные читатели, в письмах которых черпаю поддержку. Они заставляют работать дальше.

      После «Дыхания Армагеддона» я получил много писем. Там было все, о чем только можно мечтать: и понимание, и тонкий юмор, и глубокие наблюдения над жизнью. Иные брали за душу своей особой чистотой и даже наивностью. Могли ли опуститься мои руки после получения такого письма? Никогда в жизни.

      Мурад аджи, посвящается вам

      Окружен клеветой… Шепоток, оговоры

      Надзирают за мной, яд злословья храня.

      Покрывая себя вековечным позором,

      Пишут недруги новый донос на меня.

      Не поможет донос – убивают молчаньем,

      В «черный список» внесли, чтобы волю сломить.

      Обобрав, принуждают просить подаянье.

      Честь мою, как товар, предлагают купить.

      Зарекаюсь отныне петь гимны глухому,

      И слепому не стану я путь освещать.

      Кто отрекся от предков и отчего дома,

      Будет глух и незряч – им меня не понять.

      Память сердца живою водой омываю —

      Открывается прошлого тайная суть.

      Столько лжи… Я пишу свои книги, страдая.

      О, ожившая память, полынный мой путь!

      «Верю в Бога, я – свой», это заповедь предков,

      С нею вольный народ жил в Великой Степи.

      Сам закон свой отверг! Сам себя запер в клетку

      И тоскует теперь, точно барс на цепи.

      Позабыв о родстве, мы друг другу чужие,

      Терпим зло в этой жизни, надеясь на рай.

      Где Алтай? Где Великая Степь? Где Мессия?

      Вспоминай, мой несчастный народ, вспоминай…

      – Почему в своих книгах вы разделяете тюрков на огузов и кипчаков? Заметна ваша явная симпатия в пользу кипчаков.

      – Очень сложный вопрос, на который попытаюсь дать очень простой ответ.

      Скажите, какую руку вы у себя больше любите – правую или левую? Я, например, люблю обе свои руки, потому что они обе помогают мне жить, но правую руку нагружаю больше, чем левую. Я правша… Это относится и к огузам с кипчаками – они вместе создали понятие «тюркский мир», о чем и пишу в своих книгах.

      Пишу правой рукой о единстве тюркского мира.

      Огуз-хан – герой-прародитель тюрков-огузов.

      – Из ваших книг получается, те, кто хоть и говорил по-тюркски, но не исповедовал Тенгри, не были тюрками?

      – Получается