Смерть Отморозка. Кирилл Шелестов

Нютка, представь себе.

      –Не представляю. Получается, что Лиз Жану-Франсуа и мать, и сестра, и жена?

      –И друг. Она сильнее характером.

      –Думаю, ей трудно с ним.

      –Непросто, – согласился Норов.

      –А он?… Он ее любит, как по-твоему?

      –Скорее, он ей благодарен. С ней он чувствует себя защищенным. Она считает его великим музыкантом, искренне им восхищается.

      Некоторое время Анна молчала, обдумывая услышанное.

      –А чем акустическая музыка, ну та, которую сочиняет Жан-Франсуа, отличается от обычной?

      – Хотел бы я тебе объяснить! У меня есть его записи, довольно много, при желании сможешь послушать. Представь, сначала звучит орган, затем врывается шум улицы, грохот мотоцикла, визг тормозов, какое-то пронзительное хрюканье, кажется, что хворостиной гоняют свинью. Потом раздается хоровое пение… в таком роде… Не то чтобы совсем железом по стеклу, но очень похоже. Моего терпения хватает на две минуты.

      –Андеграунд?

      –Чтобы не употреблять нецензурных слов, пусть будет андеграунд.

      * * *

      Радиостанция в машине Норова играла классическую музыку.

      –Какая красивая мелодия! – восхитилась Анна.

      –Это увертюра к «Кориолану».

      –А кто композитор?

      –Бетховен, конечно. Эх, черт! Надо было сказать, что я.

      –Ты так хорошо разбираешься в музыке!

      –Совсем не разбираюсь. Просто это одна из самых известных вещей, можно сказать, шлягер.

      Они въехали на пригорок; с одной стороны дороги тянулся лес, с другой виднелся дом с большим участком, на котором за тонкой проволочной оградой, паслись две лошади и овца, заросшая длинной грязной шерстью так, что не было видно ног. Овца подняла голову и с любопытством уставилась на машину.

      –Какая забавная! – улыбнулась Анна.– А почему ее не стригут?

      –Да они и сами не очень стригутся, ты же видела.

      –Но ведь ей, наверное, тяжело двигаться?

      –Ничуть. Это французская овца – немытая, но жизнерадостная. А лошади, чувствуется, наши, русские, смотри, какие понурые.

      –У нее и правда добродушное лицо!

      –У овец – морда.

      –А у этой – лицо! Она очень симпатичная. Признайся, а Жана-Франсуа и Лиз ты тоже подкармливаешь? – вдруг без всякого перехода спросила Анна.

      –Что значит, подкармливаю?

      –Даешь им денег? Только скажи честно.

      Норов помялся.

      –Почему ты так решила?

      –Уж очень Лиз перепугалась, когда ты принялся ругать благотворительность. К тому же я знаю тебя. Что бы ты ни говорил, ты не можешь не раздавать другим. Ты будешь это делать, даже когда у тебя ничего не останется.

      –Ну, я действительно, подбрасываю им кое-что время от времени. Делаю подарки, выдаю бонусы, но немного… – Норов говорил виновато, будто его уличили в глупом проступке.– Правда, немного.

      –Золотые сережки Лиз ты подарил?

      –С чего ты взяла?

      –Потому что я знаю твой вкус. Сколько я таких сережек для твоих подарков в свое время заказывала у Юры, ювелира! И кольцо