Как путешествовать с коровой. Ким Тоён

зал моего друга находился в подвале. В отличие от других залов, к которым стояли очереди гостей, там почти никого не было. Совершая поклон, я смотрел на портрет своего друга, который заслонял дым от благовоний. Не знаю, когда было сделано это фото, но за семь лет лицо моего друга совершенно не изменилось. Во взгляде читалась усмешка – казалось, он над кем-то издевается, отчего мне вдруг стало обидно. Я поклонился женщине, которая меня сюда притащила, и она поклонилась в ответ. Из-за печали или, быть может, усталости лицо ее походило на пожелтевший увядающий лепесток магнолии. Я по-прежнему не мог ничего сказать, потому что боялся, что если открою рот, то из него вылетят не слова, а смешанные с соломой коровьи лепешки.

      – Наверху есть столовая. Иди поешь. Я поднимусь попозже.

      Столовая тоже почти пустовала. Было всего несколько человек – наверное, родственники, – они сидели за столом, но при виде меня встали, усадили меня и выдали мне еду. В отличие от других столовых, в которых толпились люди, эта, где все гости клевали носом, напоминала необитаемый остров. Я пил, закусывая кусочками говядины из супа миёккук[4]. Чтобы заговорить, мне нужно каким-то образом растопить лед в душе, пусть даже с помощью алкоголя. Друг, которого я не видел семь лет, издевательски смотрит на меня с поминального фото, а она облачена в траурную одежду – все окончательно запуталось. А я еще и с коровой приехал. На похороны. Поначалу я планировал принести свои соболезнования и сразу же уехать, однако даже это пошло не по плану. Я отправил в рот кусочек говядины, завернутый в морскую капусту, и начал жевать. Бог с ним, я могу провести здесь всю ночь. Могу всю ночь пить и перемывать им косточки. Как ни крути, корове и так придется провести несколько дней в грузовике – здесь проблем не возникнет. Вряд ли ее украдут на похоронах. Наконец-то я смог расслабиться и, глядя на бутылку сочжу, принялся ждать, пока она подойдет. Я даже подумал, что неплохо встретиться с воспоминаниями семилетней давности на похоронах.

      – Спустя семь лет… Надо же пью с тобой.

      – К чему эти слова? Лучше налей мне.

      Она выпила рюмку в три приема – совсем как раньше. Ее привычка ждать, пока кто-нибудь ей нальет, тоже не изменилась. Мне стало немного грустно при мысли о том, что, возможно, она вспомнила обо мне только потому, что искала того, кто сможет наполнить ее опустевшую рюмку. Ничем не выдавая своих мыслей, я взял бутылку. В отличие от этой женщины обычно я разом опустошал рюмку и наливал себе сам. А впрочем, какая разница? Главное – просто пить.

      – Куда ты едешь с коровой?

      – Просто… путешествую.

      – Узнаю тебя. Совсем не изменился. Это корова или бык?

      – Телка.

      – Ха.

      – Что?

      – Ничего. У меня такое ощущение, словно я позвала тебя напрасно, ведь ты путешествуешь со своей возлюбленной.

      – Возлюбленная – это ты про корову?

      – А что, корова не может быть чьей-то возлюбленной?

      – Эта корова размером со слона.

      – Вон какая

4

Суп из морских водорослей.