Пломбир от Ледяного дракона. Риска Волкова

какую-то магию?

      Мужчина пожал плечами.

      – Не знаю. Орден будет выяснять, что пошло не так. Ну а ты как? Слышал, тебя тот самый мороженщик довел до дома?

      Я замялась. Почему-то говорить об этом не очень хотелось. И даже не из-за того, что тем самым я бы признала собственную слабость. Скорее, мешало что-то другое, пока не оформившееся и неясное мне. И все же скрывать и утаивать что-то не было смысла – берендеи меня видели вместе со Льдом. А это значило, что я была обязана обо всем доложить Ордену.

      – Он просто помог. Видимо, услышал крики и прибежал на шум.

      Полоз кивнул.

      – Индрик выяснит так это или нет…

      Тем временем уже вовсю начинался аукцион. Мы с Полозом поспешили занять места на стульях, остальные гости тоже уже рассаживались. Жовинна как раз закончила говорить вступительную речь о том, что все средства за аукцион пойдут в благотворительный фонд городской целебницы, и что редкость некоторых артефактов, представленных здесь, весьма интересна.

      – Будешь что-то выкупать? – спросила я у мужчины.

      Он пожал плечами.

      – Так-то нет, но для приличия нужно. А то скажут, что Болотовы – жмоты.

      Я засмеялась.

      – Скажешь тоже! А мне вот чайница нужна…

      – Чайница? – приподнял бровь Ивар. – Какая?

      Ответить я не успела. Объявили первый лот.

      Это было старинное медное ожерелье с крупными зелеными малахитами. Принадлежало некой Адели Морозцевой, известной художнице прошлого века.

      – Стартовая цена – десять серебром! – сказала Жовинна.

      Кто-то из гостей сделал первую ставку, после кто-то еще, и еще… Ожерелье ушло за пятьдесят серебряных монет, и это было достаточно дорого. Неудивительно, что хозяйка аукциона почти сразу же расцвела, а уж когда с молотка улетели за хорошую цену и еще несколько предметов, то и подавно.

      Я же, тихонько переговариваясь с Полозом о всякой ерунде, старалась не пропустить ту самую чайницу. Когда же ее выставили на продажу, была удивлена до крайности. Цена была всего тридцать медных монеток.

      – Пятьдесят! – кто-то из гостей поднял карточку с ценой.

      – Семьдесят, – поспешила и я принять участие.

      Если упущу чайницу, отец мне не простит.

      – Одна сребрушка! – раздалось откуда-то сбоку, и я заметила средних лет темноволосого с проседью господина, который тоже поднял табличку.

      – Десять серебряных монет, – вздохнув, решила, что мне надоело торговаться.

      Я была уверена, что больше за шкатулку никто не даст…

      – Десять серебряных раз… Десять серебряных два… – начала отсчитывать Жовинна, и я уже была готова к тому, что лот достанется мне, как произошло нечто невероятное.

      – Тридцать золотых монет, – голос раздался от самого входа, видимо, человек только вошел.

      Мы с Полозом обернулись.

      У входа в зал кто-то стоял. Его фигуру укрывала плотная ткань зимнего плаща, а лицо скрывал капюшон. А голос, что мы слышали, не давал понять мужчина это был