От сессии до сессии. Николай Иванович Хрипков

не попадут домой. Их мамы будут безутешно рыдать.

      – В какой комнате гостили? – сурово спросила Александра Ивановна. – Отвечать! Ну!

      – Мы?

      – Пимы.

      Девчонки решили проявить стойкость. Но коленки у них заметно дрожали. Они не знали, куда деть руки.

      – Не знаем.

      – Ага! Я так и думала, – кивнула Александра Ивановна. – Гуляли и случайно забрели в общежитие.

      Подняла трубку телефона.

      – Ну, что же! Буду звонить в милицию. Как положено по должностной инструкции. Если еще окажется, что вам и восемнадцати нет… Ну, сами понимаете, что бывает. Само собой, сообщают родителям, где их дочери проводят ночи. Пусть порадуются! В школу сообщат. А ваших кавалеров ожидает длительный тюремный срок. На вид вам больше шестнадцати не дашь. А это статья Уголовного кодекса. Нехорошая статья!

      – Я сейчас, кажется, описаюсь, – прошептала Оля.

      Подруги ей не посочувствовали. Все чувства вытеснил страх. Они не знали, что делать.

      – Не надо, Александра Ивановна!

      Перед столом стоял Саша.

      – Не звоните, пожалуйста! Сейчас я всё объясню. Девушки здесь совершенно ни при чем.

      Из-за угла вышли остальные. Они стояли, понурив головы. Никто не решался глядеть в глаза Александре Ивановне.

      Лицо ее оставалось каменным и отрешенным.

      – Четыреста двенадцатая, – сказал Саша. – Девушки были у нас в гостях в четыреста двенадцатой комнате. У Игоря был день рождения. Это его одноклассницы. Они совершеннолетние. Они долго не встречались. Так хоть на дне рождения.

      Александра Ивановна кивнула.

      – Вы все иногородние. И у вас тут одноклассницы. Как это понять? Они специально приехали?

      – Знакомые. Простите! Вырвалось как-то нечаянно. Мы всё сделаем, Александра Ивановна! О чем бы вы ни попросили, мы всё сделаем. Можем помыть пола. Или там что-нибудь отремонтировать. По гроб жизни будем благодарны. Только не звоните! Не надо! Вы же очень добрая женщина. У вас тоже есть дети и внуки. То есть «тоже» – это у меня случайно вырвалось.

      Александра Ивановна продолжала держать трубку. Лицо ее стало задумчивым. Она опустила взгляд. Палец ее навис над диском с крупными черными цифрами. От этого пальца теперь зависела судьба многих.

      Ни один палец в мире до сих пор не пользовался таким вниманием. С него не сводили глаз

      – Погодите!

      Голос Александру Ивановны совершенно изменился. Он стал жалким и растерянным.

      – А как же они сюда пришли? Без документов? Мимо меня? Я никуда не отлучалась.

      Она вспомнила, что всё-таки отлучалась. Но всего на минутку. Может быть, две. Не больше. Они ждали этого момента и воспользовались им. Сколько же им пришлось ждать? Низость!

      Ее палец медленно опустился в отверстие кругляшка диска. Стало слышно, как где-то скребется мышь.

      – Не прошли они, Александра Ивановна. Они пролезли. С нашей, конечно, помощью, – простонал Саша. – Они не хотели. Это я их уговорил. Я во всем виноват. И готов…

      – Что ты сказал?

      – Ну, через библиотеку. Через окно в библиотеке. Я открыл там окно, и они пролезли.

      Грохнулась