Игра в …. Эльчин Гусейнбейли (Гарачуха)

имя национальной гордости я отказался от великой любви, и поэтому чувствовал себя гордым и возвышенным, как растущий перед домом тополь. Да теперь я сидел на верхушке этого тополя, до нижних веток которого раньше не мог и дотянуться, ел виноград и швырялся ягодами в лысые и косматые головы, проплывающие под деревом…

      Какими жалкими и ничтожными казались люди. Я в полушаге между счастьем и несчастьем. Потому что, все вышло совсем не так, как я предполагал, и были вещи посложней попыток забыть мою великую любовь, и были они суждены мне задолго до того, как родился я. Может быть, и родителей моих тогда еще не было на свете…

      Но, чтобы не мучить вас, скажу, что через несколько дней раздался телефонный звонок. Звонили не мне, а нашему директору. Тот вызвал меня, долго, изучающе смотрел на меня, потом встал и подошел к окну. (Вы такое могли не раз видеть в кино.)

      – Ну, что за х… ты опять спорол?

      – Ничего я не делал. А в чем дело?

      – Это у тебя надо спросить. Потому что тебя разыскивает КГБ… Для большего эффекта, чтобы нагнать на меня больше страху, слово <кэгебэ> он произнес чуть ли не по слогам и с расстановкой.

      – Точней, они тебя нашлии вызывают туда… Он кивнул в сторону здания КГБ.

      – Не знаю, может, это связано с последними экспериментами. Ведь я работаю над проблемой скрещивания в естественных условиях английских племенных телок с нашими быками.

      – Нет, эксперимент тут не при чем. Подумай как следует.

      Я, естественно, не задумываясь, ответил, что больше ничего за собой не знаю.

      В КГБ меня встретил мужчина средних лет в очках. Одет он был безлико: белая рубашка, черный галстук. Впрочем, они все похожи друг на друга, даже если и не похожи, для меня они все на одно лицо…

      – Значит, это вы герой?

      – В его голосе было больше укора, чем вопроса.

      – В каком смысле – герой?

      – Не спешите отвечать на вопросы. Правда, и вопросы еще не начались… Насколько близко вы знакомы с Верой Аракеловной?

      У меня лицо вытянулось от удивления, и каждая мышца на лице затрепетала:

      – А вы ее откуда знаете? И в ответ услышал хорошо знакомые по множеству фильмов слова:

      – Здесь вопросы задаю я, молодой человек.

      Я ответил, что прекрасно знаю ее и, не дожидаясь дальнейших вопросов, рассказал этому человеку все до мельчайших деталей, конечно, опустив несколько интимных подробностей. А в конце я сказал, что принес свою великую любовь в жертву национальной гордости.

      – Значит, армянка… любовь… Молодой человек, вы не хуже меня знаете, что вся эта любовь – это чушь, все осталось в прошлом. Времена Лейли и Меджнуна прошли.

      Я попросил его говорить только о себе. Заявил, что Вера не имеет никакого отношения к армянам. Что она никогда не видела своего отца. Что осталась сиротой еще до рождения и не знала отцовских ласк. Что отец ее даже не слушал, как она стучит в живот матери. Кстати, последние слова принадлежали моей не состоявшейся