Беседа с Богом. Елена Петровна Артамонова

К моим друзьям присоединялась ещё и тоска. То есть трое против меня одной. В этой борьбе я была заведомо проигравшей до тех пор, пока из моих уст не вырывалась молитва.

      Самая важная, самая нужная для меня, которая стала спасением для души. Слезы капали, губы шептали:

      "Царице моя преблагая, надеждо моя Богородице, приятелище сирых и странных предстaтельнице, скорбящих рaдосте, обидимых покровительнице! Зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми яко немощну, окорми мя яко стрaнна. Обиду мою веси, разреши ту, яко волиши: яко не имам иныя помощи разве Тебе, ни иныя предстaтельницы, ни благия утешительницы, токмо Тебе, о Богомaти, яко да сохраниши мя и покрыеши во веки веков".

      Именно она стала моей утешительницей. Именно эта молитва. Знала ее наизусть. Верила ей. Только, все равно плакала. Одиночество не отпускало. Прямо посреди дома становилась на колени и молилась. Всей душой.

      Каждый в жизни получает свое испытание, так устроен этот мир. Только так человек может постичь и понять свой урок.

      – Ты знаешь, какое мое любимое произведение? – спросил за одной из наших бесед Бог.

      – МММ., – как-то неопределенно замычала в ответ и предположила, – может Библия?

      Ох, как же громко он засмеялся. Так непривычно было видеть сидящего за столом Бога, который с виду обычный мужчина, только одежда странная и глаза необычные.

      – Да уж, Библия – это, конечно же, умная книжка, почитать можно. Но, вот мой самый любимый роман "Мастер и Маргарита", второе столетие перечитываю и удивляюсь, что в 20 веке, что в 21 веке, люди не меняются. И уроки не усваивают, а потом ропщут на Бога.

      – И я такая же, – честно произнесла, а что скрывать, ведь это так и есть.

      – Ты-то да, вон все небеса нам слезами залила, так была бы причина, а так ну чего тебе не хватает? – неожиданно переключился он на меня.

      – Семью хочу, – произнесла и покраснела.

      – Так у тебя уже была, – жёстко возразил он, – вот бабуля твоя жива была, так ты ж плакалась и жаловалась, как тебе тяжело. И все хорошее забыла, как молилась за тебя бабушка, как переживала, как старалась. А ваши совместные вечера: ты, сынок твой, бабуля, как вам хорошо было. Вот она семья. И ты что?

      – И я не ценила, – слезы покатились из глаз. Ох, как же трудно признавать свои ошибки.

      – А мужчины? – продолжил Бог, – я сам сказал: нехорошо человеку быть одному и, создал ему жену в помощницу, сколько раз ты прошла мимо, сколько раз отвергла благословенных мною людей.

      – Не знаю, – что ещё сказать тут.

      – А я знаю! Сколько в мире измученных, одиноких людей, к которым я прихожу,  да только не слышат меня. Не слышат. Так чего тебе ещё не хватает?

      – Работы, – ответила ему.

      – Так у тебя она была, иди, люби ее, работай, людям помогай. Радуйся, живи, молись.