Предновогодние хлопоты. Игорь Иванович Бахтин

смены, по всему, уже успел основательно «расслабиться». Грузчики не возражали – ночная переработка оплачивалась.

      Вскоре появился ещё один начальник и выдал зарплату. Калинцев получил в конверте двенадцать тысяч, расписавшись в ведомости за восемь с половиной. Чуть позже произошло ещё одно приятное событие. В их комнатушку вошёл солидный мужчина со смеющимися глазами, которого он не знал, а грузчики при его появлении дружно встали. С ним вошёл в комнату здоровяк с объёмистой сумкой в руке.

      Начальственный гость, сам немалых габаритов, достал из куртки бумажник, вытащил из него тоненькую пачку долларов, пересчитал, слюнявя пальцы, и протянул их бригадиру со словами:

      – Премия к Новому Году. Всем по пятьдесят американских рублей – «бугру» сотня. В пакете жратва и водяра. Разговейтесь немного, сегодня, кажись, Рождество католическое. Есть среди вас католики?

      С немым вопросом на лицах, озираясь по сторонам в поисках незримых католиков, грузчики дружно зашумели: «Нету, нету», а молдаванин Самсон, туговатый на ухо, и оттого всегда говоривший громко, обиженно сказал: «Мы не алкоголики», вызвав неподдельный взрыв хохота. Рассмеялся и «благотворитель», проговорив с лукавым прищуром:

      – Католики-не алкоголики, можете разговеться, только не очень, я ясно выражаюсь?

      Грузчики одновременно шумно выдохнув, расслабились, кивая головами, загудели что-то невнятное.

      – То-то, – ухмыльнулся благодетель и ушёл.

      Бригадир выложил из пакета на стол две бутылки водки, колбасу, головку сыра, две баночки красной икры, банку грибов и огурчиков, две буханки Бородинского хлеба, растворимый кофе и два блока сигарет «Пётр I».

      Выложив всё это на стол, он с сожалением в лице цыкнул зубом, но глаза его при этом хитро блестели.

      – Думал я, что хоть сегодня мы передохнём, но при таком закусе великий грех не промочить горло. За католиков-то, за братьев наших меньших, как не выпить. Да тут, собственно, и пить-то – по напёрсточку. Так что, Витюля, вари твой знаменитый казацкий шулюм из заграничной куры, раз приходится сегодня тормозиться, – сказал он.

      Виктор, крепкий парень с редкими оспинками на обветренном лице и треснувшими губами, сказал:

      – Дык, у меня уже всё давно готово. Только кура у нас сегодня французская, навару не даст, постноватый шулюм получится. У нас на Ставрополье «шулюм» готовят с баранинкой жирнючей. Но на нет и суда нет, будем есть куру.

      Он почесал затылок и весело рассмеялся:

      – Кура! Чего это питерские хорошую птицу курицу, курой-то обзывают? Вроде курвы выходит.

      Рассмеялись питерские и не питерские. Не «питерских» было пятеро: два брата близнеца богатырского телосложения из Молдовы, русский парень из Узбекистана, недавно переехавший в Россию, ставропольчанин Виктор, занимающийся стряпнёй, и сам Калинцев.

      Бригадир, оглядывая стол, сказал:

      – Не забыл традицию наш босс, «подогрел» Иван Лукич тружеников – жива старая школа. Ну, давайте, пока курва, кхе-кхе,