Гордыня. Евгений Геннадьевич Колупаев

его облачение, подризник, был белый, епитрахиль был золотого цвета, как и пояс с поручнями, фелонь была белая с золотыми элементами вышивки. Все целители имели сан не ниже священника. Диаконов среди целителей не было. Целителей все очень уважали и нуждались в них, их всегда не хватало. Незурим помнил, что далеко не все диаконы, желавшие стать священниками, стремились именно в целители. Врачевание было сложной сферой и требовало большой концентрации при осуществлении обряда. Оценив, кто перед ним стоит, Незурим набрался терпения, чтобы переждать долгие неприятные ощущения от ускоренно срастающихся костей. Он ушёл в себя, в голове всплывали воспоминания из детства. Первое появилось о доме, как он невольно услышал разговор родителей, не заметивших возвращения сына.

      – Незурим силён не по годам. Его сверстники и близко не похожи на него. Он лучше них во всём и намного. – Причитал отец. – Я опасаюсь, что он станет одержимым.

      – Ещё немного подрастёт и кто знает, что он может выкинуть? Будет претендовать на главу нашего дома, нашей семьи? Или вообще сживёт всю семью со свету?

      – Да что с тобой? Он же твой сын, ещё ребёнок! – Спорила с ним мать.

      – Такими темпами он избавиться от меня, тебя и всех! Выкинет из дома, кто ему помешает? – Тревожное возмущение сквозило в речах отца мальчика даже без слов. – Его взгляд, это спокойствие, что за ним скрывается? Может он уже придумал план, как сживёт своих стариков со свету? – Отец вздохнул. – И брата тоже. Не то что бы он проявлял хоть какие-то признаки агрессии, он всегда такой собранный, уравновешенный, спокойный… – Он резко остановился, его осенила мысль. – Не по годам спокойный! Дети в его возрасте не могут обладать таким холодным рассудком. О нет, он не тихоня, он зверь, затаившийся за маской ребёнка, он настоящий демон. Даа, дааа, всё верно! – Вторил себе отец. – Детей обычно любят, они всё время чудят, играют, непоседливые. А этого не любит никто. Совсем! Другие дети общаются с ним изредка, сторонятся его, опасаются. Взрослые остерегаются его, от него веет чем-то жутким. Во всех он вызывает только страх.

      – Ты преувеличиваешь. Никто его не опасается, он просто не очень общителен. За что ты его коришь? Недавно он спас мальчика от взбесившейся собаки, все дети видели.

      – Он убил соседского волкодава без оружия, а ему всего 6! – Прокричал отец. – Находившиеся рядом дети были в ужасе. Они сказали, что едва он приблизился к псу, тот пал наземь, всё ещё злобный, трепыхающийся, но не способный ничего сделать. Незурим поднял свою маленькую ножку и размазжил собаке голову! А затем молча, ни обронив ни слова, спокойно ушёл, как и пришёл до этого. Ни страха, не беспокойства – ни одной человеческой эмоции. И он всегда был таким. Я не помню, чтобы он вёл себя иначе.

      – Мало ли что детвора может наговорить. – Продолжала защищать мальчика мать.

      Отец приблизился к ней вплотную, глаза в глаза и сказал: «Я не помню, чтобы он смеялся».

      Та резко изменилась в лице. Она тоже не помнила, чтобы Незурим хоть раз смеялся.

      – Сама