Майор Проскурин. Слово о полку Павлове. Сергей Гордиенко

Капитан Булыгин, адъютант коменданта. С кем имею честь?

      – Штабс-капитан Проскурин. С таким ростом и храбростью замените целый полк!

      – Полк?! Ха-ха! Передам полковнику, что гарнизон можно распустить. Получили к нам назначение?

      – Нет, служу в Петрограде. Прибыл по личной инициативе справиться о судьбе Семьи.

      – Тронут до глубины души! Немного осталось таких, как мы. Всё больше проклинают да требуют расправы.

      – Ваше благородие! – подбежал санитар. – Благодарю, Ваше благородие!

      – За что? – удивился Булыгин.

      – Я служил в личной охране Его Императорского Величества, – санитар задыхался от волнения, раскачиваясь всем телом. – Сначала принял Вас за переметнувшегося к революционерам лощёного лейб-гвардейца, а посему презирал. Простите! Предлагаю дружбу, если позволите. И Вам.

      – С удовольствием принимаю.

      – Я тоже! Господа, нас уже четверо!

      – Шестеро, – поправил Павел. – Начальник гарнизона и капитан Аксюта тоже верны Императору.

      В следующее воскресенье мы снова встретились у ограды.

      – Говорил с Кобылинским и Аксютой, – разочарованно начал Павел. – Его Величество отказались от побега, будут “достойно ожидать своей участи по милости Божьей”.

      – А дети? Императрица? – возмутился я.

      – С ним.

      – Глупо, господа! Глупо! – я в отчаянии ударил кулаком по бедру.

      – Санитар сообщил, что гарнизон решил расправиться со мной.

      – Бежать! Я помогу.

      Ночью на лошадях добрались до вокзала. Павел вскочил на ступеньку последнего вагона уходящего поезда, а я поскакал рядом с поводком его лошади в руке, а другой, как корнет, махал фуражкой. Павел, подняв свою фуражку над головой, крикнул:

      – Благодарю, штабс-капитан! Даст Бог, свидимся!

      Белый дым паровоза окутывал его серую шинель на фоне серого вагона и такого же серого предрассветного неба. Казалось, с ним убывает целый полк верных Императору гвардейцев. Было жаль, что наше знакомство оборвалось, но судьба распорядилась по-другому. В Новочеркасске генерал Алексеев формировал Добровольческую армию. Я прибыл туда в декабре, а Павел записался в пехотный полк и ушёл в Ледяной поход. Был ранен в ногу и контужен. А я по приказу Алексеева остался в городе. Начальник разведки подполковник Ряснянский готовил меня к внедрению в штаб красных в Царицыне. Но операция откладывалась до мая и, не выдержав, я попросился в Тобольск, куда революционеры увезли Семью. Ряснянский взял с меня слово офицера вернуться в начале мая. Безумный поступок безусого корнета! Ведь всё, что я знал – Император там, но ни отряда, ни организации у меня не было. Обнадёживали только разговоры в офицерской среде, что группы монархистов тоже пытаются освободить Императора.

      Письмо Агаты Булыгиной майору Проскурину. Написано в 1936 г. Асунсьон, Парагвай.

      Спешу написать ещё одно письмо и выложить на бумагу хотя бы часть душевной боли, ибо жизнь без