Время придет. Анна Вирсен

а съесть конский навоз. – Какие еще слова?

      Я почувствовала, как он начал закипать:

      – Я не пойму – я что, мало для тебя делаю? Квартира, машина, все есть, в отпуск летаем, не голодаем. Что тебе не так-то?

      Я вспыхнула:

      – Я не чувствую, что ты в полной мере понимаешь меня и ценишь. Головой я понимаю, что ты надежный, что ты многое делаешь – я это очень ценю. Но ты видишь меня обычной женщиной, ты не видишь масштаб моей личности!

      (Боже, что я несу. Просто рука-лицо).

      – Ты серьезно?! Да у тебя все есть!!! Миллионы женщин мечтают о той жизни, которая у тебя, а ты сидишь и с жиру бесишься! Ты вообще не ценишь это!

      – Ценю! – почти закричала я, но вовремя спохватилась – не хватало еще разбудить детей. – В том-то и дело, что я 5 лет я живу этой мыслью, с благодарностью повторяя, что у меня есть многое. Поверь мне, я это осознаю. Эта разумная часть, земная, рациональная. Но все эти годы я словно бы отвергаю ту эмоциональную и творческую, которая умеет мечтать, того внутреннего ребенка внутри себя.

      – Какого еще внутреннего ребенка? – он снова скривился. Мы словно бы разговаривали на разных языках.

      – Я не такой человек, как ты. Все, что у меня есть, сначала было создано в моих мечтах! И потом уже в реальности.

      – Все, что у тебя есть, было заработано мною!

      – Ты знаешь, что это неправда, – меня начало трясти от возмущения. В этой квартире половина была моих денег – и мне стало не по себе, что он пытается обесценить мои заслуги.

      – Ну когда-то ты зарабатывала да, но уже давно ты не вносишь никакого вклада в нашу жизнь, ты только берешь, берешь и берешь. Ты посмотри на себя, в кого ты превратилась.

      – Я устала! – слезы жгли мне глаза, в горле застрял ком. Я не могла поверить, что слышу все это.

      – Да от чего ты устала? Что ты вообще делаешь? – он всплеснул руками.

      – Не высыпаюсь, потом час мне надо, чтоб развести детей по садам, потом у меня всего 3 часа на работу, потом детей забрать, накормить, приготовить, помыть, – начала оправдываться я. – Понимаю, что сама снова и снова попадаю в этот замкнутый круг, но не знаю, как из него выбраться.

      – Начни уже просто отдыхать в эти 3 часа, а не работать.

      – Я не хочу зависеть от тебя в плане денег, хочу, чтоб хоть какие-то деньги у меня были. Помнишь, как ты сказал мне, что мол, куда ты денешься? Было чувство, будто я крепостная какая-то. Мне надо было доказать тебе и себе, что я не такая, поэтому я пошла работать.

      – Сколько тебе надо денег на твои хотелки? Я тебе дам. И сиди себе дома с детьми, занимайся собой.

      Мне хотелось закричать, что не нужны мне твои деньги. Дело вообще не в деньгах. Все разговоры снова сводятся к финансам и материальному, но деньги были лишь следствием. Я не знала, как донести, насколько глобально я все чувствую, толком не могла объяснить, в чем причина.

      Данил тяжело вздохнул и подошел к окну, скрестив руки на груди.

      – Вообще я не верю во всех этих психиатров или как их там, – сказал он. – Но мне кажется, это уже ненормально то, что