Духовный путь русской поэзии. Лев Болеславский

e>Лев Болеславский:

      О, времени земного встреча

      С небесной вечностью! …Страшась,

      Её зовем мы смертный час.

      И каждый день – его предтеча.

      Чего же больше в нём – прощанья? –

      И не сдержать рыданья мне, –

      Иль радостного ожиданья

      За обещаньем в вышине?!

      Но здесь и там, Творец, я буду

      В любой из двух твоих отчизн,

      Благодарить Тебя за чудо,

      Которое Ты дал мне: Жизнь!

      Лев Ионович Болеславский – уникальное явление не только в истории российской поэзии, но и в истории российской религиозно-философской мысли, в неразрывном, гармоничном и высоком единстве первого и второго. В России было немало одаренных поэтов и немало религиозных философов, а вот религиозно-философских поэтов, да еще и с ярко выраженной гражданской направленностью – знаем ли мы вообще таких? Вспомним то воинствующее атеистическое время, с лукавым ликом его помпезных и насквозь фальшивых псевдогуманистических лозунгов, в которое выпало жить Льву Болеславскому – и станет в довершающей полноте ясна его неоценимая подвижническая роль в российской культуре и духовности последнего полувека.

      Главная человеческая и творческая миссия Льва Болеславского – поэт-проповедник, поэт-просветитель, поэт-миссионер. Опять-таки талантливых проповедников было немало, но очень немногим даёт Господь дар проповедовать Своё учение в поэтическом слове, в рифмах и ритмах высоких религиозных озарений.

      Лев Болеславский обладал именно таким даром. Много лет ездил он по разным городам – большей частью по российской глубинке – с поэтическими выступлениями, написал около пятидесяти книг и неисчислимое множество искусствоведческих статей. Нёс людям человеческое тепло, родниковую свежесть высокой поэзии, веру, надежду и любовь.

      В декабре 2013 года закончился земной путь поэта Льва Ионовича Болеславского – произошла «времени земного встреча с небесной вечностью» – как написал он сам. Упокой, Господи, душу его во Царствии Твоём! А нам Лев Болеславский оставил в утешение и назидание бесценный Дар – очищающее и возвышающее поэтическое слово, осенённое Божественной Благодатью.

      В чем ни искал бы благодать,

      Я вечных тайн коснусь опять:

      В любви и теореме строгой

      И в рифмах, льющихся в тетрадь,

      И что б ни тщился разгадать,

      Везде разгадываю Бога…

      Стихи для Льва Болеславского были как молитва, это был ЕГО способ благодарить Господа за дар жизни, за всю щедрость Его, милость и всепрощение. Всю свою жизнь Лев Болеславский растил – совершенствовал – сам себя и свои стихи до молитвы:

      Дорастите стихи до молитвы,

      Чтобы строки и слёзы мои

      Стали связью небес и земли,

      А не связью словес для элиты.

      Чтоб ответил мне свыше Отец,

      И внимал я, раскрывши объятья,

      И обрёл я себя, наконец,

      Причащённый Его благодати.

      Сам Лев Болеславский нередко повторял, что своим главным, программным произведением считает стихотворение-покаяние «Молитва» – наверное, потому, что именно в этом творении во всей проникновенной искренности выразилось его кредо – и как верующего человека, готового смиренно предстать пред Высшим Божественным Судом, и как поэта, осмелившегося обращаться к людям с поэтическим словом – «глаголом жечь сердца людей»:

      Приближаюсь к последней черте,

      Плачет сердце моё безутешное.

      Вот он я, Иисусе Христе,

      Сыне Божий, помилуй мя грешного!..

      Чудо поэзии Льва Болеславского в том, что, молясь в стихах за спасение собственной души, взывая ко Всевышнему от своего имени, он дарит эту молитву и другим людям, другим сердцам, откликающимся на тот удивительный свет и редчайшую чистоту, которыми пронизаны все поэтические строки Льва Болеславского. Всю свою жизнь поэт получал письма благодарности от читателей. Многих его стихи обратили в Веру, вознесли к светлой вершине бытия, многих спасли от отчаяния. Это ли не высший смысл существования поэта и человека? При этом Лев Ионович был по-христиански скромен, его миновали гордыня и самолюбование. Болеславский не переставал повторять, что и в жизни, и в стихах – он лишь малая частичка Божественного Мироздания:

      Я памятник себе не воздвигал.

      Я недостоин. Да и не тщеславен.

      Я не Гораций, да и не Державин.

      Но вера и любовь – мой пьедестал.

      Я сочинил от сердца много строк.

      Не знаю, что сердца людей задело.

      Но лучшее продиктовал мне Бог.

      Я записал лишь на бумаге белой.

      Забудут обо мне наверняка.

      Но если в души западёт немного

      Моих стихов иль хоть