Республика. Охота на бургомистра. Владимир Александрович Андриенко

умерших зеков на кладбище в районе Мехзавода.

      Закидав общую могилу, заключенные команды получили отдых. Свиридов воткнул лопату в землю и плотнее закутался в телогрейку. Его лагерный приятель Натан Гинзбург закашлялся.

      – Если так пойдет и дальше, – сказал он Павлу его. – То и мы с тобой скоро здесь окажемся.

      – Это ты в Ялте не был, Натан. Температура у гофмановской электропечи градусов 70.

      – Я бы сейчас погрелся, Паша. Честно тебе говорю. Постоянный холод и мороз меня доконают.

      – А ты попробуй поработать, когда у печи плюс 70 градусов, а в поле минус 30. Еще хуже будет. Не дай бог тебе в Ялту, Натан.

      – Мне все равно где умирать, Паша.

      – Я на фронт хочу проситься.

      – Да почти все туда просятся, Паша. Не знал? Даже на передовой лучше, чем здесь. Нормы на заводе выросли, а кормежка такая, что скоро ноги протянем.

      – Говорят участок работы у нас важный, Натан. А немец-то слышно прёт. Потому легче не будет.

      – И я про то.

      – Так у меня же статья расстрельная, Натан. Тебе только десятку дали, а мне высшую меру социальной защиты расстрел. Потом заменили на пятнаху. Два года сижу. В первом лагере едва не прирезали уголовники. Перевели сюда. Полгода здесь, а уже на скелет похож.

      – То ли еще будет, – мрачно сказал Гинсбург.

      – Ты ведь в медицинском учился, Натан?

      – Учился, пока сюда не загремел.

      – В медчасти тебе стоит пристроится. Там персонала не хватает. Я слышал. И работа легче и кормежка лучше.

      – А ты?

      – Ты про себя думай, Натан. Кашляешь. Молочка бы горячего попить. А у нас в бараке и простого кипятка не будет сегодня.

      – Молоко, – произнес Натан. – Слово какое теплое. Ты задумывался, Паша, над тем, что мы стали именно здесь ценить простые радости. Просто посидеть в тепле и выпить стакан молока.

      – Тебе нужно попасть в медчасть, Натан. Вчера ведь у нас в бараке одного на больничку отправили.

      – Я до такого состояния еще не дошел, Паша. Это как судьба повернет. Может сегодня нам и повезет?

      Свиридов грустно улыбнулся…

      ***

      Но слова Натана оказались пророческими. В тот же вечер Павлу улыбнулась удача. Его неожиданно вызвали к начальнику лагеря старшему майору Лепилову.

      Начлагу позвонили из Москвы:

      – Александр Павлович?

      – Лепилов у аппарата.

      – Это Максимов, здравствуй Александр Павлович.

      – Рад слышать тебя, Владимир Иванович.

      – У тебя есть заключенный Свиридов Павел Петрович.

      – Есть такой. Ныне в похоронной команде состоит. Вернее состоял.

      – Что значит, состоял? – спросил встревоженный Максимов.

      – А то и значит, что люди у меня мрут как мухи. Я ведь уже докладывал, что за месяц в лагере умерло 1742 человека. И сделать ничего не могу. Травматизм, болезни кожи, истощение и цинга. Снабжение чрезвычайно скудное. А требуют повышать и повышать нормы.

      – Но