ПТУшник-2. Иннокентий Белов

преступления, его отправили потом на два года в дисбат. А моего земляка, храброго гранатометчика, просто отчислили из системы на Северный флот, и он восстановился в училище через год.

      Похоже, что отец у него не зря служил на флоте много лет, смог помочь своему сыну-залетчику.

      Кстати, патруль никого не опознал, все так быстро случилось.

      Однако использованную уже один раз с пользой гранату нашли за укладкой моего земляка.

      Как человек хозяйственный, он не стал оставлять валяться на земле уже использованный, однако, еще нужный в жизни учебный боеприпас.

      Воспоминания об этой эпической истории пробегают в голове, однако постоянная работа по поводу произошедшего когда-то и снова собирающего случиться теперь ведется в ней постоянно. У меня потихоньку снимаются какие-то пласты знаний, я вспоминаю, что перед днем смерти Генсека произойдет какое-то хорошо знакомое мне событие.

      Такое трагическое, яркое и нестандартное для меня, значит я точно об этом происшествии читал в прессе.

      Это я все пытаюсь вспомнить, постоянно пробегая по своей памяти с лета восемьдесят второго года до дня смерти товарища Брежнева Л.И.

      Не так уж долго осталось до этого памятного дня, уже шесть с половиной месяцев я прожил в новой-старой эпохе заново, через примерно четыре месяца случится официальный траур по всему огромному Советскому Союзу.

      Моя новая жизнь мне очень нравится, что само собой понятно.

      Кто же не захочет прожить ее заново?

      Думаю, нет таких, а если и найдутся, то – это уже их проблемы.

      Чувствую я, это будет что-то такое, на что я могу повлиять в отличии от разрушения Советского Союза.

      Какое-то знаковое событие.

      Поэтому всю дорогу пытаюсь что-то вспомнить, пока неуловимо выскальзывающее из моей памяти.

      На следующий день я снова набираю полную сумку уже более дорогих книг.

      – Начну продавать и их подешевле, мне солить книги незачем, а вот деньги могут понадобиться для будущих покупок, – решаю я.

      Перед поездкой в деревню я накопил уже шесть с половиной сотен полновесных рублей, потратил в деревне на туалетную воду от Лорана сотню, еще четвертной выплатил в качестве компенсаций и премии, то есть, осталось у меня около пяти сотен наличных.

      Крутиться по мелочи – уже вполне хватает оборотного капитала, а вот на покупку чего-то серьезного придется занимать у родителей. Поэтому желательно обменять почти все книги на денежные знаки, пусть и с немалым дисконтом.

      Мое предчувствие говорит мне, что вот так свободно торговать около Ленинградского Общества Коллекционеров у меня долго не получится. Ведь граждане, искренне желающие создать мне побольше проблем скоро узнают, что я снова вернулся на прежнее место и что мне тогда ждать?

      Ничего хорошего, как бы в тюрягу не загреметь.

      Поэтому я снова еду на семичасовой электричке, появляюсь на месте в полдесятого и снова занимаю лучшую позицию в подъезде для осмотра окрестностей.

      Снова