Золотой человек. Филип К. Дик

из негнущихся старческих пальцев.

      Наконец Биллингс, подобрав оброненный шарик, ухватил его как положено.

      – Теперь большой палец вот так, внутрь, согните, и ногтем по шарику – раз! Вот так. Давайте покажу.

      Согнуть непослушные пальцы старика как требуется и вложить в них шарик удалось не сразу. Наконец Томми выпрямился.

      – Давайте, бейте. Посмотрим, что у вас выйдет.

      Целился старик долго, долгое время разглядывал шарики в кругу. Рука его заметно дрожала; хриплые, глубокие вздохи разносились во влажном вечернем воздухе далеко-далеко.

      Но вот старик искоса взглянул на сигарный ящичек, мирно лежавший неподалеку, в тени, вновь перевел взгляд в круг, шевельнул большим пальцем, и…

      Круг озарился яркой, слепящей вспышкой. Томми, невольно вскрикнув, прижал ладони к глазам. Весь мир закружился, закачался, кренясь то вправо, то влево. Не устояв на ногах, Томми рухнул в сырую траву. В висках загудело. Кое-как сев, мальчик протер глаза, помотал головой, сощурился, но разглядеть ничего не смог.

      Наконец россыпь искр в воздухе поугасла. Моргнув, Томми огляделся.

      Круг оказался пуст. Внутри не осталось ни шарика. Биллингс выиграл все.

      Томми оперся о землю. Ладонь обожгло так, что он, вздрогнув, отдернул руку. Рядом, в траве, мерцала огоньком капелька расплавленного, докрасна раскаленного стекла. Повсюду вокруг, в гуще покрытых росой сорняков, сияли, мало-помалу остывая, темнея, капли стекла – осколки тысячи тлеющих, гаснущих звезд.

      Эдвард Биллингс, медленно выпрямившись, потер ладонь о ладонь.

      – Какое счастье, что все это кончилось, – прокряхтел он. – Староват я уже, чтобы так спину гнуть.

      Взгляд старика остановился на сигарном ящичке, лежавшем в траве.

      – Ну вот. Теперь они вернутся ко мне, и я смогу продолжить работу.

      Подняв и сунув под мышку ящичек, Биллингс подобрал зонтик и заковылял к тротуару у края пустыря.

      – Прощай, – приостановившись, сказал он.

      Но Томми не ответил ни слова, и Биллингс, крепко прижимая ящичек к боку, поспешил восвояси, домой.

      Порядком запыхавшийся, он поднялся к себе, отшвырнул в угол черный зонтик и сел к столу, а сигарный ящичек поставил перед собой. Какое-то время старик, переводя дух, сидел и безмолвно глядел на коричневый с белым ящичек из дерева и картона.

      Он победил. Он вернул их назад. Они снова в его руках – и как раз вовремя: дата сдачи отчета практически на носу.

      Сбросив пиджак и жилетку, Биллингс засучил рукава. Все его тело била легкая дрожь. Повезло ему. Посчастливилось. Контроль над разновидностью B предельно ограничен. Можно сказать, эти создания уже вне юрисдикции, в этом-то и заключается корень проблемы. Оба прежних вида – и A, и B – сумели освободиться от надзора. Взбунтовались, отказались повиноваться распоряжениям и, таким образом, вышли за рамки замысла.

      Но эти-то, проект C, – вид совсем новый. Теперь все зависит от них. Да, на время они от него ускользнули, однако теперь снова в его руках. Под неусыпным контролем, как и было задумано. Под надзором и руководством.

      Освободив