Золотой человек. Филип К. Дик

кучами на полу. Стены сплошь покрывали листы чертежей, анатомических схем, географических, астрономических, зодиакальных карт. Под окнами вдоль стен тянулись ряды запыленных склянок и пакетов с химическими реактивами. Вершину книжного шкафа венчало облезлое чучело какой-то серой птицы. На письменном столе, рядом с машинкой, лежало огромное увеличительное стекло, словари – греческий и древнееврейский, коробка с почтовыми марками и костяной нож для разрезания конвертов. Над дверью приплясывала в токах теплого воздуха, поднимавшихся вверх от газового обогревателя, витая ленточка клейкой бумаги от мух.

      Возле одной из стен покоились обломки волшебного фонаря. Поверх них лежала черная тряпичная сумка и куча одежды – рубашки, носки, выцветший, истертый едва не до дыр длиннополый сюртук. Рядом высились стопки газет и журналов, крест-накрест перетянутые бурым шпагатом. У стола стоял громадный черный зонтик, упираясь металлическим наконечником во внушительную лужицу дождевой воды. Неподалеку поблескивала стеклянной крышкой энтомологическая коробка с засушенными бабочками поверх пожелтевшей от времени ваты.

      Ну а за письменным столом, сгорбившись, обложившись грудами записей и документов, барабанил по клавишам древней пишущей машинки суровый старик огромного роста.

      – Ух ты! – выдохнул Томми.

      Эдвард Биллингс трудился над составлением отчета. Отчет лежал на столе, у его локтя – громадная, открытая ближе к концу книжища в кожаном переплете, который кое-где вспучился, растрескался по швам. В эту-то книжищу Биллингс и переносил сведения из кучи записей.

      От мерного грохота массивной пишущей машинки в ванной дребезжало, тряслось все – и светильник, и пузырьки с тюбиками в аптечном шкафчике, и даже пол под ногами детишек.

      – По-моему, он – агент коммунистов, – объявила Джоан. – Планы города чертит, чтобы, как из Москвы команду дадут – раз! – и бомбы взорвать, где приказано.

      – Черта с два! Много ты понимаешь, – в сердцах оборвал ее Дэйв.

      – Ты что, не видишь, сколько там у него карт, карандашей, бумаг? Зачем еще человеку…

      – Цыц! – зарычал на нее Дэйв. – А то он услышит. Никакой он не шпион. Стар слишком для шпиона.

      – А кто он такой, по-твоему?

      – Не знаю. Но не шпион. А ты просто дура и глупости мелешь. Шпионы – они все с бородой, темнота!

      – Если не шпион, то, может, преступник? Грабитель? – предположила Джоан.

      – Я с ним разговаривал как-то раз, – сообщил Дэйв. – Он вниз спускался и заговорил со мной. И конфетой из кулька угостил.

      – Какой конфетой?

      – Не знаю. Леденцовой. На вкус – так себе.

      – А чем он занимается? – спросил Томми, отвернувшись от щелки.

      – В кабинете целыми днями сидит. Печатает.

      – И что, не работает?

      Дэйв снисходительно усмехнулся.

      – Это и есть его работа. Он отчет составляет, а сам – представитель какой-то компании. Немалая, должно быть, шишка.

      – Какой компании?

      – Не помню.

      – Из