Танцовщица из другого мира. Татьяна Захарова

достала из потрепанной котомки какой-то подозрительный мешочек и протянула его Резеде.

      – Завари и дай настояться пятнадцать минут, – строго сказала она. – А после давай Таяне каждые два часа. К вечеру она окончательно придет в себя.

      Женщина поморщилась, но возражать не стала.

      – Спасибо, Нинон. Я вечером же занесу плату, – закончила она заискивающим тоном.

      – Уговор другой был, Резеда. – строго произнесла старушка. – Все знают, что я в долг никого не исцеляю.

      – Но нету у меня сейчас денег, вечером отдам, как эту сдам, – продолжила клянчить Резеда. Нинон непреклонно покачала головой.

      Сестренка тем временем снова потянула меня за руку. Ах, да, надо встать. Снова встала на четвереньки, собираясь с силами. Слабость никуда не делась.

      – Беги сейчас, – шепнула Алейна еле слышно. Я посмотрела в карие глаза и покачала головой. Вот теперь я точно никуда одна не побегу, если только вместе.

      Подтянула правую коленку и, сосредоточившись, поднялась, наконец, с пола. Тут же вцепилась в плечи сестры, так как голова снова закружилась. А спор между тем между знахаркой и Резедой продолжался.

      – Займи у кого-нибудь монеты, – отрубила Нинон. – Слово надо держать, Резеда, раз дала. А стоит мне хоть кому-то на уступки пойти, и все жители трущоб начнут ко мне косяками ломиться. Так что я отсюда не уйду, пока плату не получу. Пять серебряных монет. Четыре за заговор и одна за травы. За каждый час ожидания буду добавлять по пол-серебряника к плате.

      – Гайтан, – крикнула «мамка», отчего притихший ребенок на её руках снова разревелся. В комнату заглянул страшный громила явно бандитской наружности. – Займи у своих дружков пять… нет, четыре серебряника, – постановила она, пытаясь вручить обратно мешочек с травами.

      – Пять. Без них Тая не дойдет даже до дома утех, – заявила Нинон, безразлично пожимая плечами. Гайтан кивнул и исчез из проема двери.

      – Так я её отступникам сдам, – со злорадством ответила Резеда.

      – Не гневи Богов! – потребовала знахарка. Но женщина только усмехнулась в ответ. – Не смей даже думать об этом, иначе прокляну, – а вот тут она уже побледнела. Нинон же покачала головой и отдала мешочек Алейне. – Завари сбор, деточка, – сестренка прошмыгнула в другую комнату. А Нинон припечатала. – Я жду пять серебряных монет.

      Мои коленки уже задрожали от изнеможения. Сделав два шага, я устало опустилась на кровать. Что делать-то? Попробовать все же сбежать вдвоем с Алейной? Но куда?

      Нинон тем временем устроилась рядом со мной на койке. Резеда снова усыпила ребенка и прошлась по мне оценивающим взглядом.

      – Надо принарядить тебя, – заявила она. Уложив малыша в изголовье кровати, она переставила тазик с водой мне на колени. – Отмой кровь с лица.

      Я потрогала уже засохшую кровь на щеке и все же потянулась к тряпочке. Слушаться её я не хотела, но и терпеть неудобство ей назло я не собиралась.

      – Алейна, поставь на печку ведро воды, – крикнула Резеда, выглянув в другую комнату.

      – Да