Дворецкий в наследство. Терин Рем

обговорим позже. Извините, – пробормотала девушка и рванула от меня в сторону лестницы.

      Естественно, я последовал за взбудораженной новостями хозяйкой, опасаясь, что она решит выкинуть какую-нибудь глупость типа побега, но Милена направилась не вниз – к выходу, а наоборот взбежала по лестнице на второй этаж. Интересно, куда это она? Юная леди Рауф ещё совсем не ориентировалась в поместье. Я имел глупость забыть об этом, так девушка в первый же день заплутала в коридорах и добралась до гостиной только благодаря помощи Тома.

      Милена бежала неожиданно быстро. Я заметил, что обычно она неуверенно держится на каблуках. Это и неудивительно. Судя по тем вещам, которые я выкинул ранее, в том мире, где девушка росла, предпочитают более практичную женскую обувь.

      Как будто вторя моим мыслям, девушка споткнулась, зацепившись за край ковра. Прошипев очередное яркое ругательство она просто скинула туфли и дальше побежала босиком.

      Я продолжал следовать за хозяйкой, оставляя между нами расстояние всего в пару шагов, чтобы иметь возможность остановить её, если Милена задумала какую-нибудь опасную глупость.

      Лаура иногда вытворяла нечто подобное, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. Прежняя владелица поместья только пугала всех заявлением, что навредит себе, но была слишком самолюбивой, чтобы терпеть боль. А вот с Миленой я был ни в чём не уверен. Вот только девушка не стала подбегать к окнам и не спешила спрятаться в своей спальне. Она шла по направлению к сердцу Рауфхолла – к музыкальной зале.

      Милена бежала никого не замечая. Девушка так торопилась, что могло показаться будто от этой спешки зависит что-то важное, а может и её жизнь, и это не могло не тревожить меня.

      Остановилась хозяйка только возле белоснежного рояля. Тяжело дыша после пробежки, она тем не менее очень осторожно, я бы даже сказал любовно погладила перламутровый клап, открывая его.

      Вся порывистость и нервозность девушки как будто испарились. Сейчас я видел уже совсем другую Милену – уверенную, сосредоточенную и даже отрешённую, но чутьё мне подсказывало, что внешний вид обманчив.

      Тонкая фигурка опустилась на банкетку, пробежала пальцами по клавишам, изящные босые ступни опустились на педали, а дальше… Дальше началось волшебство. Пальчики Милены порхали над инструментом, и вокруг разливалась та самая мелодия души, о которой я столько говорил, но ни разу не её слышал. Не просто звуки, а ожившая магия. И сейчас эта магия не плакала, она рыдала, сдавливая тисками мне грудь, разрывая сердце.

      Милена не замечала, как за окном ясное погожее небо мгновенно затянули тяжёлые тёмные тучи, не слышала, как гремели раскаты грома, не обращала внимания на яркие вспышки молний, растекавшихся в вышине ломанными огненными ручейками. Она выплёскивала свою боль, а я только и мог, что стоять и гадать, откуда в этой юной девушке накопилось столько едкой горечи, обиды, отчаяния. Аккорды звучали всё громче, яростнее, порывистей. В окна бил злой ветер, холодные капли хлестали по стёклам, грозясь разбить прозрачную преграду, а потом на апогее этого безумия мелодия