Рой. Владимир Дараган

их имен тоже появлялись красные флаги, а дальше уже была проблема декана и Стефани.

      С кураторами вообще много проблем. Если на должность профессора у нас конкурс, то найти хорошего, нескандального куратора весьма непросто. Сделаешь ему замечание, он сразу лезет в бутылку, говорит, что знает своих студентов лучше, чем компьютер, и грозится уволиться. Не было проблем только с кураторами, которые работали из Индии или Индонезии. Те сразу брали под козырек, говорили, что дальше будут работать еще лучше, и продолжали работать, как умели. С американцами такое не прокатывало. Они возмущались и грозились уйти работать на стройку, где будут получать в полтора раз больше. В общем, работа у команды Стефани была непростая. Выдерживать разговоры с кураторами могли только женщины с мягкими голосами и крепкими нервами.

      Стефани – не математик и не программист. Образование у нее гуманитарное, зато она умела отлично пользоваться готовыми программами и мягко разговаривать с кураторами в сложных, самых скандальных случаях. Половину рабочего времени она проводила на телефоне, стараясь быть с кураторами ласковой и заботливой. В пять вечера она выключала компьютер и бежала в детский сад, чтобы забрать дочку. Воспитывала она ее одна. Мы со Стефани любили друг друга, но наша любовь проявлялась только в виде невинных поцелуев при встрече и обязательных «я тебя люблю» при расставании. Ни на что другое времени у нас не было.

      Стефани красива – стройная брюнетка с большими карими глазами. Раньше, когда носила длинные волосы, она вообще была неотразимой. Недавно остриглась под мальчика.

      – Нет у меня времени ухаживать за волосами, – объяснила она. – А так – утром вымыла голову, вытерла полотенцем и опять красавица.

      За красные флаги, которые расставляла наша команда, нас дружно ненавидели все профессора и кураторы. Стефани показывала нам их письма, где говорилось, что вычислять средние арифметические и строить графики могут даже школьники, что мы не учитываем обстоятельства непреодолимой силы и что наши рекомендации не стоят даже электроэнергии, потраченной на доставку наших писем. В чем-то они были правы. Как-то мы с Рино сидели в баре, пили пиво и сетовали на жизнь.

      – Мы ругаем какого-то студента, – сказал Рино, – а может от него девушка ушла или любимая тетушка вычеркнула из списка наследников. Куратор об этом знает, а мы на него ушат помоев выливаем. Маловато у нас информации, чтобы стряпать рекомендации и делать выводы.

      Я кивал и говорил, что хорошо бы найти работу в компании, которая занимается компьютерными играми. Гораздо приятнее заставлять монстров бегать по экрану, чем портить настроение неплохим, в общем-то, людям.

      – Зато нас обожают деканы, – продолжал Рино. – Во-первых, мы делаем их работу, а во-вторых, им есть на кого сослаться, когда они сообщают своим подчиненным плохие для них новости.

      Тут я тоже