Новые сказки о важном. Александр Ежовский

чего?.. Все знают, что она ведьма. Вон, каменьев по ограде каких натаскала – мне не поднять! И Сёмка говорил, что не знает, откуда эти булыжники во дворе взялись. Только колдовской силищей можно эти куски от Гремучего камня до ограды дотащить. И бабка её тоже колдовала…

      – Закройся! – осёк Егорку Иваныч, но потом заинтересованно спросил: – Откуда знаешь, что в Устиньином дворе куски Гремучего камня лежат? Тоже бабы наговорили?

      – Не, я сам ходил смотреть, – оживился Егор. – Прожилки на тех камнях такие же, какие по всему Гремучему камню идут. И цветом схожи – в чёрную крапинку. Я больше нигде по округе таких не видел.

      – Нет, вы только поглядите на него, – удивился председатель. – Наш бестолковый Егорка как Шерлок Холмс ползает с лупой по дворам и камни разглядывает!

      Егорка застонал от смеха:

      – Как кто, с этой самой заэтой ползаю?

      – Да иди ты! – смущённо заулыбался Иваныч, махнув рукой. – Книжки читать надо, а не за бабами в банях подглядывать.

      Председатель затоптал бычок в пыль и поднял глаза на Егорку. Тот стоял, отвернув лицо, но полыхающие малиновым цветом уши выдавали его с головой. Иваныч легонько толкнул молодого тракториста в плечо, подначивая:

      – А покраснел-то как.

      – И чего я покраснел? – нахмурился Егорка и опустил взгляд. – Я всегда такой, это в поле обветрило.

      – Ладно, обветренный, поехал я. – Сказал председатель, словно оправдываясь. – Спасибо, что развеселил меня манёхо, а то б я щас на ком-нибудь из своих сорвался.

      – Да кушайте с маслом! – расшаркался Егор – Обращайтесь ещё, коли потребуется. – Он с улыбкой поклонился, разведя руки в стороны. – Егорка всё стерпит, – неожиданно добавил он голосом, точь-в-точь похожим на председательский.

      – А ну, как ты там меня? – удивился Иваныч, возвращая ногу с приступки кабины обратно на землю.

      – Та ладно, – снова покраснел Егор – Я почти всех в деревне так могу. В поле поговорить не с кем, вот и вспоминаешь.

      – А ну-ка Ермилыча?

      – У-у, семя колдовское! Житья от вас нет! – скопировал Егорка голос главного деревенского ворчуна.

      – Во, даёт! Ну ей богу – Ермилыч!.. – поразился председатель – Ой, недоглядел я тебя, Егорка, – улыбнувшись, погрозил пальцем Иваныч, садясь за руль.

      Устинья весь день готовилась. Наступал последний вечер перед солнцеворотом. Впереди самая короткая ночь, принадлежавшая Живе и Купале, но сила тёмных богов этой ночью была неизмеримо сильнее. Если правильно позвать, то откликнется всё Марьино царство – сегодня его граница ближе всего к царству живых.

      Вчера Уститнья вытропила зайца, а сегодня днём подстрелила из дедовой берданки чёрного ворона, отойдя далеко за околицу, чтобы никто не услышал выстрела.

      Собрав всё необходимое, она вышла во двор и оглядела высокий дощатый забор: не виден ли где вихрастый чуб мальца, и не пристроился ли у какой из щелок любопытный глаз соседки. Уверившись, что за ней никто не наблюдает, Устинья поставила небольшой мешок у калитки и обошла по кругу все торчащие из травы камни в ограде,