Просто скажи: «Привет!». Людмила Буторина

идти. Тогда я сказала себе: если сегодня напишу контрольную на пять, я не буду верить в чёрных кошек. И, действительно, написала на отлично. И теперь не верю.

      Даша Сысоева сказала:

      – И я тоже не верю. Моя мама верит в одни приметы, а папа в другие. Потому что они родились в разных местах, мама на Урале, а папа в Ярославле. И они всё время смеются над приметами друг друга. И верят только в свои приметы. А мне кому теперь верить?

      – А никому. В одном месте придумали одно, в другом другое. И думают, что верить надо только в то, что в моей деревне придумали, а в другой деревне – одни дураки, выдумали невесть что.

      – А вот если в окно залетит птица, это плохо, – снова сказала Зинка Гущина.

      Таня Сырых сказала:

      – Наоборот, это хорошая примета. Это к какой-то вести.

      – Ну и что, к нам залетел голубь, и я его выгнала, – сказала я.

      – Ой, Сима, не надо было тебе выгонять, это плохая примета. Один дяденька выгнал птицу из дома и через три дня умер.

      Мне стало как-то не по себе от этих слов.

      Один из близнецов Кокориных, то ли Боря, то ли Ваня сказал:

      – А что, она теперь тоже, что ли, умрёт?

      Зинка стала успокаивать меня:

      – Ну, может, не ты, а у вас где-то далеко живёт кто-нибудь старенький.

      Это не обнадёжило меня. Я ушла и весь остаток вечера была подавлена. Хотя я и не верю в приметы, но, когда говорят такое, поневоле же начнёшь бояться. Не веришь, а всё равно страшно.

      А поздно вечером Зинка Гущина неожиданно прибежала ко мне. С плачем:

      – К нам в дом залетела птица, я же жалостливая, и я её выгнала. И что теперь? Я умру?

      После её слов мне так и хотелось сказать:

      – Конечно, а что ты хочешь? Будешь знать, как болтать, что попало и пугать. Что посулила другому, то и получай.

      Но я почему-то начала помимо своей воли хохотать и не могла остановиться. То ли от облегчения, что мне теперь не одной пропадать, то ли от того, что совершилась месть за её страшное предсказание. Я была в таком состоянии, что уже было непонятно, то ли смеюсь, то ли плачу.

      Зинка, увидев, что меня трясёт от смеха, тоже начала смеяться сквозь слёзы, и, успокоенная, ушла, а я больше не боялась, и потом, уже лёжа в кровати, меня охватывал нервный смех, когда я вспоминала об этом.