Его море. Lady Ada

зубы. – Займись своими делами! Они же у тебя есть?

      Он удивителен. Его страх, грозивший перейти в панику, свернул с намечено пути и превратился в ненависть, а затем остыл до легкого раздражения. Такое ощущение, что Анис идет по давно проторенному пути, даже не замечая этого.

      Закончив препираться со мной, он ищет Глеба. Сейчас, более или менее придя в себя, он чувствует некую неловкость от того, какой спектакль недавно разыграл. Анис даже не думает говорить правду и заранее придумывает правдоподобную ложь. И если хоть кто-то считает, что врать – это всегда плохо, а мир готов принять любого человека таким, какой он есть на самом деле, то пусть вспомнит о силе общественного мнения, когда оно основано на страхе или отсутствии желания познавать и принимать.

      Глеб сам находит Аниса. Протягивает ему кружку с кипяченой водой, на дне которой то ли хлебные крошки, то ли мелкая накипь, но это не имеет значения, когда есть проблема посерьезней.

      – Подышал?

      Кажется, это все-таки накипь. Мелкая крошка наждачкой проходится по небу и оседает на корне языка неприятным зудом. Автосервису давно пора обзавестись куллером, но тогда запустится цепная реакция и рано или поздно кто-то все же решит починить радио.

      – Ага, подышал.

      Глеб – детина, и потому его хлопок по плечу отдается легкой болью. Он улыбается, обнажая широкую щербинку между зубами, и этим дает понять, что не настаивает на объяснениях. Для него куда важнее состояние человека. То, каким его друг является здесь и сейчас. Глеб давно уже привык брать только то, что ему дают: он с удовольствием выслушает, если ему начнут рассказывать что-то по своей воле, но никогда не будет заставлять кого-либо изливать перед ним душу.

      – Я спросил у пацанов, говорят, хозяин еще в обед уехал по делам. Так что иди ка ты лучше домой. Отдохни, выспись, работы все равно толком нет, а я прикрою тебя!

      – Ну да, этот месяц какой-то тухлый. – Анис хмыкает и пожимает Глебу руку. Надеется, что не переигрывает с напускным спокойствием. – Спасибо.

      Жить рядом с работой – это прекрасно. Жить рядом с работой на окраине маленького города – это уже прелесть спорная, но исключающая необходимость трястись в душном старом автобусе.

      Анис давно не замечает одинаковость серых домов, за несколько лет они успели приестся до зубного скрежета. Каждый из них одинаково знаком ржавыми подъездами и черно-белыми объявлениями с бахромой номеров. Даже советские вывески парикмахерских и кафе, выцветшие не меньше десятилетия назад, выглядят более живыми, чем весь спальный район.

      Ноги сами ведут Аниса домой, привычно перешагивают через пробившиеся сквозь асфальт корни деревьев. Пинают пустую жестяную банку на дорогу, где первая же проезжающая машина сплющит ее в лепешку. Спотыкаются о кусок толстой проволоки напротив хозяйственного магазина с необычно-яркой вывеской – новая декорация района.

      – Глупая идея.

      – Но попытаться стоит.

      Утопающий всегда хватается за все хрупкие соломинки, что плавают поблизости. Мой