Город металлических людей. Евгения Высоковская

бабушкой и прожила Эбигейл все свое детство, а затем и отрочество. А несколько дней назад и бабушка уехала в таком же кованом сундуке по тому самому конвейеру, только еще более скрипучему. Лента конвейера застревала, заедали шестеренки, и сундук двигался рывками в темное отверстие. Это скачкообразное перемещение почему-то до ужаса напугало Эби, тогда она закрыла лицо руками, чтобы не смотреть, но ее уши слышали сбивающийся скрип шестерней и стук, когда они вдруг на какой-то момент останавливались, а потом с ужасающим скрежетом все же проворачивались и тянули ленту дальше. Эби заткнула уши и так и стояла, не открывая глаз, пока кто-то осторожно не потянул ее за плечо и не показал на выход. Ящика на конвейере уже не было, лента замедляла ход, и наконец механизм со свистящим звуком остановился.

      Сейчас в поезде Эбигейл вдруг вспомнился этот звук, вот только от воспоминаний нельзя было отгородиться ни зажмурившись, ни зажав уши. К глазам подступили слезы. Она ехала практически в неизвестность, совершенно одна, зная, что единственное, что может ее ожидать в Городе, это тяжелый изнурительный труд, унижения и голод.

      Паровоз издал предупредительный гудок, со свистом затормозил и остановился на полустанке. На протяжении всего пути поезд почти не делал остановок: поселений было мало, и они находились на очень большом расстоянии друг от друга.

      В вагон Эби вошла юная девушка, бледная, худая и очень высокая. Слишком высокая для девушки, поэтому немного нескладная. Ее красивое, но изможденное лицо обрамляли светлые слегка вьющиеся волосы до плеч. Одета она была в мешковатые широкие серые штаны и такой же бесформенный длинный балахон с капюшоном, словно не с ее плеча. Через грудь наискосок была перекинута холщовая сумка на очень длинном ремне. Девушка прошла по вагону как-то неловко, не женственно, напомнив Эби цаплю, и села с краю у прохода, чтобы быть подальше от окна. Эбигейл знала, что это не поможет. За долгое время своего унылого пути она перепробовала уже несколько мест. Везде одинаково сквозило и обдавало дымом.

      Поезд тронулся. Худая девушка обхватила себя руками, пытаясь удержать тепло и защититься от гуляющих свободно по вагону потоков ветра. Эби, хоть она была не в лучшем положении, стало ее почему-то жалко. Повинуясь внезапному порыву, она вдруг встала и подошла к девушке.

      – Можно сесть рядом? – спросила она, стуча зубами. – Может, нам удастся заслонить друг друга от ветра.

      Девушка с благодарностью улыбнулась и кивнула. Улыбка преобразила ее лицо, сделав его еще прекраснее. Эбигейл пришла в голову совершенно неподходящая мысль о том, как хорошо, что эта девушка из мягкотелых и вряд ли когда-нибудь она заменит это ангельское лицо на медь или бронзу. Вагон стало заносить на повороте, его сильно тряхнуло, и Эби, чтобы не улететь в другой конец прохода, поскорее села рядом с девушкой.

      Какое-то время они ехали молча. Ветер, разгуливая по вагону, закручивался внезапно в неописуемые вихри, не подчиняясь никаким законам природы.