Детские шалости. Леопольд Валентинович Шафранский

только слушает, открыв рот. Он всегда говорит, что я здорово сочиняю.

      – Ну, ты насчет медалей загнул, – говорит он, наконец.

      – Ничего не загнул, – протестую я.

      – А вот и загнул. За что это нам медали дадут?

      – Как за что? За смелость. Есть медаль такая. Я видел. На ней так и написано: «За смелость!»

      Витька сомневается, но не спорит. Он начинает говорить о другом:

      – Я, когда вырасту, мороженщиком буду.

      Мы уже вышли к станции метро, и здесь, около входа, стоит тетя с тачкой, на которой написано «Мороженое». К ней стоит очередь, но у нас денег нет, поэтому мы проходим мимо.

      На Садовом кольце – толпа народа. Даже противоположной стороны не разглядеть. Сегодня автомобили не ездят. Вдали улица понижается, и мы замечаем, как с той стороны едут танки. Они едут по самой середине, и мы пробираемся поближе, чтобы лучше видеть…

      Танки проносятся мимо, гудят мороты и очень гремят гусеницы. Даже земля страшно дрожит. Люки у танков открыты и из них выглядывают танкисты. Они улыбаются и машут нам рукой. Колеса танков, на которых крутятся гусеницы, выкрашены белой краской.

      – Это для красоты, – говорю я Витьке в самое ухо, потому что вокруг такой грохот, что по-другому он не услышит. – На войне так не бывает.

      – Нет, бывает.

      Сегодня Витька почему-то все время спорит.

      А потом едут пушки, и колеса у них тоже покрашены в белый цвет. Каждую пушку везет машина, а в кузове сидят солдаты. Все в касках, и у каждого автомат с большим круглым диском.

      Эх, была бы сейчас война, мы бы с Витькой обязательно удрали на фронт. Или дежурили бы на крыше. Тушили бы с ним «зажигалки». Я знаю, как это надо делать.

      Мама однажды мне рассказывала, как она дежурила. Самое главное – «зажигалку» надо сразу щипцами сбросить с крыши, а то она может прожечь даже железо и попасть на чердак. Тогда начнется настоящий пожар, и весь дом сгорит. А когда «зажигалка» упадет на землю, ее засыпают песком, чтобы она погасла.

      Пушки проехали мимо. Вот, и кончился «наш парад». Теперь можно идти домой. Но у нас во дворе сейчас пусто и скучно. А здесь – ужасная толкучка. В праздники всегда заметнее, что в Москве много народа. Все идут в сторону Смоленской площади и дальше. Наверное, в Парк Культуры. Но это очень далеко…

      Вечер. У нас – гости с папиной работы. Толстый дядя с черными кудрявыми волосами и еще более толстая тетя. Взрослые пьют вино, а мы со Светкой – воду с сиропом.

      Мама нажарила большую сковородку картошки. Взрослые едят винегрет, а мы – картошку с котлетой. Светка берет котлету руками и насаживает ее на вилку. Откусывает, а потом снимает ее с вилки и так же насаживает картошку. Все смотрят на нее, переговариваются и смеются.

      – Не болтай ногами, – строго говорит мне бабушка.

      – Я не болтаю, – отвечаю я, а сам думаю, как это она все замечает. И под стол, вроде, не заглядывала, а вот.

      – Сегодня будет салют, – говорю я, чтобы отвлечь бабушку. – Мы пойдем смотреть?

      Мама