Из вечности, через зависть, к бесконечности. Александр Комиссаров

смеркалось, Фома подошёл к Иуде, попросил прощения и поцеловав его, сказал ,-

      Мы все, есть единое и неделимое целое!

      Ты имеешь право брать, столько денег, сколько тебе нужно!

      Иуда вытаращив на него свой чёрный глаз, спросил, – и для того, что бы повторить слова Учителя, тебе потребовался целый день?

      Не бережешь ты время, мудрый Фома.

      Вечером, сидя у костра, когда улеглись страсти минувшего дня, Фома, тихо спросил Иуду.

      Ты правда посещаешь блудниц, Иуда?

      Да, но очень редко.

      А почему только блудниц?

      Ну кто же захочет иметь дело, без денег, с таким как, я, не красивым, не молодым человеком?

      Я же не могучий Пётр, не красивый Иоанн, не умный и гордый Иаков, что бы мной интересовались женщины, за просто так.

      Так значит ты, ни раз брал деньги на это дело?

      Не раз и что же?

      Ведь я выполняю свою работу хорошо, покупаю продукты, одежду, благовония и масла, слежу за казанной, а значит имею право на оплату своего труда, пусть и малую?

      Ты же сам сказал, , что я могу брать, столько , сколько мне нужно?

      Или это не твои слова и мысли?

      Мои, мои слова и мысли, но всё же, что то тут не так.

      Ну вот , ты опять сомневаешься, милый Фома.

      А Учителю ты веришь?

      Он ведь сказал, что мы все, единое и не делимое целое!

      Да, да, да, но всё же…

      Так ты не веришь Учителю, может ты, не любишь Его?

      Нет, нет, верю, верю и люблю!

      В воздухе после этих слов Фомы , повисла томительная пауза.

      А ты убивал кого ни будь, Иуда? Только скажи честно…– Фома перевёл разговор в другое русло, пристально глядя на играющее пламя костра.

      Иуда затих как будто вспоминая, эпизоды своей не легкой жизни .

      Убивал…

      И запах яда цикуты, мне знаком.

      Убивал, запах цикуты…– всё также не отводя глаз от костра, медленно проговорил Фома.

      Да убивал, собаку убил в детстве, когда она прокусила мне руку.

      Жертвенных животных резал.

      Была у меня маленькая глиняная фляга с ядом цикуты, но не воспользовался я ей, не довелось, хотя, хотел, в одном деле.

      Наш Учитель спас меня от душегубства, приняв в свой круг.

      Грешен я, грешен, как все мы, нет в этом мире чистеньких, да беленьких, все мы в пятнышках.

      А уж я, так самый большой грешник буду, и не будет мне прощения во веке веков!

      Это уж точно Фома, я тебе говорю.

      Фома оторвал взгляд от пламени, и посмотрел в не живой глаз Иуды, будто пытаясь в нём найти ответы на все свои вопросы.

      Ну ты Иуда понятно не святой и все мы тоже не ангелы.

      А Иисус, тоже в пятнах? Ты как думаешь?

      Иуда хитро прищурившись, язвительно всмотрелся в лицо Фомы.

      Это значит так ты веруешь Фома в Него?

      Да ты что Иуда? Ты не правильно меня понял…

      Может и все остальные ученики мучаемы таким вопросом?

      А?

      Сознайся?

      Нет , нет, только Пётр , как то спросил меня , -верую ли я в Иисуса?

      Так, так, и что ты ему ответил?

      Верую,