Погребенные. Оушен Паркер

я торопливо достала из сумки помятую пачку сигарет и закурила.

      – Всё в порядке, – пробормотала я, сквозь вату в ушах с трудом расслышав собственный голос.

      – Аника, ты ведь сказала бы мне, если бы видения снова начали посещать тебя?

      – Конечно, – соврала я, ощущая, как стали неметь руки, а настоящее постепенно расползаться перед глазами чёрным пятном. Прежде, чем свалиться под стол, я кое-как встала и, опираясь о стену, мелкими шажками добралась до своей комнаты.

      А потом всё повторилось. Один и тот же сон. Один и тот же кошмар.

      I

      Я неуютно поёрзала на месте, вцепившись ногтями в мягкую кожу на дорогой сумочке. Несколько пружин в красном кресле с дешёвой, прохудившейся обивкой выскочили из основной конструкции и впились в поясницу, заставляя желать лишь одного: как можно скорее сбежать из этого места.

      И я бы сбежала, если бы в эту самую минуту мама не подпирала дверь в кабинет психолога с обратной стороны.

      – Аника. – Доктор прокашлялся, бездумно и как-то безучастно водя ручкой по листу бумаги на коленях. – Давайте с самого начала.

      – Я уже всё рассказала.

      Мужчина рассеянно покачал головой и тяжело зевнул. В его действиях и мимике не было и намёка на заинтересованность в нашем разговоре. Пытаясь скоротать сорок пять минут оплаченного сеанса, доктор Робинс по нескольку раз задавал одни и те же вопросы, а я со скрипом, сквозь зубы, на них отвечала, тоже не испытывая какого-либо интереса.

      – Понятно. – Мужчина нахмурил косматые брови и заглянул в заляпанный кофе планшет со справками, любезно переданными ему моей дорогой маман. Обслюнявив палец, доктор принялся зачитывать: – В вашей медицинской карте сказано, что вчера вечером вы впали в транс.

      – Это мама её заполняла.

      – Ага. – Он опустил палец на графу ниже. – Это не впервые?

      – Там же написано, – ответила я, шумно отхлебнув горький кофе из кружки, которую, казалось, не мыли со времён окончания первой французской революции.

      Доктор перелистал ещё несколько страниц и достал помятое заключение последнего психиатра из дорогущей клиники в Лондоне. Если бы врачи, которые только и делали, что обвешивали меня множественными заключениями и кормили мутными формулировками, возвращали деньги, я бы смогла прожить на них ещё лет пять. Исключив походы в модные бутики – все десять.

      – В последний раз вы наблюдались семь месяцев назад с диагнозом «расстройство сна, ночные кошмары».

      – Вообще-то мне собирались поставить трансовое расстройство[3], но родители заплатили за то, чтобы в мою медицинскую карту вписали расстройство сна. Не хотелось бы иметь проблемы при трудоустройстве.

      Рука доктора Робинса замерла. Несколько долгих секунд он раздумывал над тем, стоит ли записывать в карту пациента чистосердечное признание о купленном диагнозе, но всё же отложил ручку и впервые за двадцать минут общения задержал на мне взгляд дольше, чем на три коротких выдоха.

      – Трансовое

3

Диссоциативное расстройство, характеризующееся состоянием транса, при котором имеется временная потеря чувства личностной идентичности, а также значительное сужение осознавания окружающего. В данном состоянии внимание избирательно, а речь, движения и позы имеют ограниченный репертуар и воспринимаются неконтролируемыми сознанием.