Майнеры. Сергей Милушкин

на базу.

      – Вас понял, двенадцатый, – ответила рация.

      – Идем, – сказал Окунь напарнику, – давай помогу, а то копыта переломаешь оставшиеся. И я с тобой калекой стану. – Голоса удалялись.

      Как по команде Ларин и Скоков опустились на корточки.

      – Фу‑ух, – сказал Ларин шепотом. – Кажется, пронесло.

      – А вы молодец, – сказал Скоков.

      В темноте Ларин повернул к нему лицо, но увидел лишь белки глаз.

      – Могли меня сдать и спокойно уйти.

      – Ты так подумал? Что я могу тебя сдать?

      – Мы же не в кино. Любой бы захотел выкрутиться на вашем месте. Вы же его не убивали, зачем меня выгораживать. На кирпиче мои следы, ДНК, пот. А вас бы отпустили. Не ожидал, если честно.

      – Ты идиот, – сказал Ларин и положил руку на плечо Скокова. – Я уже говорил тебе об этом.

      – Ага, – отозвался Скоков. – Неоднократно.

      – Нужно быстрее уходить отсюда, – сказал Ларин.

      – А с Поляком что? Оставим тут? Они завтра вернутся и, когда обнаружат его, начнут искать, кто это сделал. Неизвестно, на каких камерах они увидят вас, а потом меня. Если постараются, могут сопоставить.

      – Его надо забрать, – сказал Ларин. – Только… как? Я машину сегодня продал.

      – Вы хотели везти его на машине?

      – Ну не на метро же. Они в любом случае всё перероют, даже если мы найдем люк и сбросим его туда, – отыщут рано или поздно. Нужно увезти его подальше.

      – У тетки есть тачка, – сказал Скоков. – Не знаю откуда, старый «Вольво‑Универсал» восьмидесятых годов. Сама она никогда не ездила, стоит в гараже. Я даже заводил пару раз.

      – Заводил? Значит, она на ходу?

      – По идее да, из гаража я не выезжал.

      – Если есть машина, нужно двигаться.

      Скоков встал, подошел к пробоине в стене и вгляделся в сумерки.

      – Кажется, тихо.

      – Открывай дверь, идем.

      Ларин встал, прошел в тот угол, где фонарь выхватил лучом грязный халат, снял его с гвоздя, вернулся и накрыл труп. Поднял сумку с деньгами, хотел достать пачки и переложить их в карманы, но вспомнил, что внутри сумки кровь.

      Он свернул ее трубочкой, зажав под мышкой.

      – Всё, пойдем.

      Оглядываясь и постоянно прислушиваясь, они шли друг за другом, пока не миновали проселок, потом бетонный забор с щелью, за ними – беспорядочные, уже начинающие распускаться кусты, две толстые ржавые железные трубы, идущие из одного конца пустыря в другой. Через десять минут ходьбы они вышли на асфальтированную дорогу.

      – Метро там, – махнул рукой Скоков налево.

      – В метро нельзя. Конечно, сейчас нас никто не ищет, но на ту же станцию мы точно не пойдем.

      Решили пройти километра полтора пешком, потом остановили частника, доехали до школы. И только когда оказались у гаража, представляющего собой отдельное кирпичное строение на заднем дворе длинного складского комплекса, Ларин вдруг вспомнил, что… должна позвонить жена.

      Он похлопал себя по карманам, проверил сумку, снова прошелся