Цветочная лавка. Анастасия Сергеевна Вознесенская

только одна вещь, которая может нанести мне душевные увечья, – начала она, и девушка стала прокручивать в голове каждую возможную оплошность. – Это ложь. Но солгавшему всегда будет хуже, поскольку он начнет терзаться мыслью – знаю ли я правду или ещё нет.

      Паулина заметно напряглась, но позволив женщине высказаться, решила исправить ситуацию наутро. Дождавшись Ингрид и собрав всю волю в кулак, девушка попросила простить её.

      – Человеку не придётся просить прощения, если он не будет оступаться. Но если он считает себя правым, вовсе не нужно извиняться, – ответила она и незамедлительно направилась к машине.

      Ингрид поделилась своими мыслями с Хеленой, которая ожидала её в кафе напротив оранжереи.

      – Не слишком ли ты давишь на неё? – осторожно спросила Хелена, склонив голову набок.

      – Ты не представляешь, что сердце заставляет чувствовать меня… Я всячески пытаюсь защитить её от того, от чего не смогла оградить Сару…

      Хелена положила свою ладонь поверх руки подруги.

      – Пожалуйста, не надо терзать себя. Паулина не похожа на ветреную девушку… – сказала она и тут же одёрнула себя. – Прости, я не хотела тебя обидеть.

      – Правда не может ранить меня.

      – Я знаю Паулину два дня, но готова поручиться за неё. Она никогда не сделает что-то плохое нарочно.

      – Меня всегда восхищала твоя вера в людей, – усмехнулась Ингрид и прислонила стакан со льдом к виску.

      – По-моему, тебе лучше рассказать ей всё, как есть, потому как запоздалое признание не будет иметь никакой силы.

      – Пусть я и кажусь всегда непоколебимой женщиной, но в этой ситуации силы покидают меня. Когда-нибудь, когда-то…

      Паулина старалась помнить всё, что сказала ей Ингрид. Эти своего рода наказы, которые казались странными на первый взгляд, обретали смысл в тишине. Ночи для Паулины всегда были одинокими и опустошающими, а в сложившихся обстоятельствах ей стало ещё сложнее совладать с непреодолимой тоской. Она никак не могла понять людей, которые теперь окружали её. Они странно себя вели в её присутствии: то чересчур услужливы и улыбчивы, то сдержанны и безэмоциональны. Лишь госпожа Ингрид всегда одинакова: женщина никак не проявляла своих эмоций и всегда холодна, как Снежная королева. Девушка постепенно смирилась с нордическим характером хозяйки. Паулина даже чувствовала, что ей по душе строгость и сдержанность Ингрид, а то, как она в самых сложных ситуациях способна сохранять исключительное самообладание, вызывало неизменное восхищение.

      Паулина проснулась в прекрасном расположении духа. Раздвинув шторы и распахнув настежь окно, она с задором в глазах наблюдала за жизнью вокруг: низкогорья покрыты изумрудным ковром, воздух насыщен ароматом лаванды и синнабонов, которые с энтузиазмом пекла Ромина. Паулина собрала волосы в низкий изящный хвост и, надев свой лучший джинсовый сарафан с ромашками, спустилась в пустующую гостиную. Выпила стакан воды с лимоном и, не заметив женщину, остановившуюся на лестнице, ушла.

      – Что это