Дневник моих откровений. Сахарова Стелла

нашем детстве у многих были фотоаппараты типа «Смена», которыми снимали на черно-белую пленку. Всего тридцать шесть кадров, а сколько было радости в процессе фотографирования. У некоторых были «ФЭД» или «Зенит», но эти фотоаппараты считались почти профессиональными и стоили дорого. Все остальные довольствовались «Сменами».

       Сняв тридцать шесть кадров, пленку нужно было в темноте извлечь из фотоаппарата и поместить в специальный проявочный бачок. Чтобы начать печатать с пленки фотографии нужно сначала ее проявить в специальном растворе, затем промыть, затем зафиксировать и снова промыть, высушить и только после этого можно печатать. Почти у каждого, кто имел фотоаппарат были принадлежности для проявки пленки и оборудование для печати фотографий. А вот все растворы: «проявитель» и «закрепитель» покупались в специальном магазине в сухом виде. На самом деле процессы фотографирования и печати фотографий были очень трудоемкими, но интересными.

      – Насыпаешь примерно половину коробочки и в центр кладешь таблетку гидроперита, – продолжила Элла.

      Внесу еще одно уточнение. Вы, мои дорогие читатели, наверное, не догадываетесь, зачем в советских квартирах имелись эти таблетки.

      Женщины всегда хотят быть красивыми, но природа их всех сделала разными. Писком моды в этот период стали блондинки, поэтому те, кого природа не наградила этим цветом, беспощадно обесцвечивали свои волосы раствором гидроперита. Красота всегда требует жертв.

      – Аккуратно, чтобы не смешивать эти два компонента, перематываешь коробок нитками, – сказала Элла и внимательно посмотрела на меня.

      Я кивнул, сдерживая негодование.

      – Откуда ты это знаешь? -выдавил наконец я вопрос, который казался мне смертным приговорам.

      Она засмеялась.

      – А разве я не учу в школе химию?

      – Ты что, пероксид водорода с карбамидом, – быстро проговорила Элла. – Вот я нашей химичке расскажу, что восьмиклассники не знают элементарной химии.

      Мне стало стыдно и обидно. Никогда я еще не испытывал эти два чувства одновременно. Стыдно было, потому что я, действительно, не знал химии, а обида съедала меня из-за того, что я гордился нашим с Сашкой изобретением, а оказалось, что оно известно уже всем.

      – Да,– вдруг оживилась Элла,– а название «Белый парашют» красивое, мы называли эту смесь просто «дымовуха». Я запомню.

      После фейерверка и «Белого парашюта» многие начали потихоньку разбредаться. Кто-то направился домой, кто-то пошел погулять по городу, а кто-то расположился на освободившейся скамейке, потому что старушки, занявшие ее с утра, разошлись по домам. Я с тревогой посмотрел на Эллу.

      – Мне пора, – прошептала она. – Проводишь?

      Я утвердительно покачал головой.

      – За ветровкой домой зайду и пойдем.

      Она засмеялась:

      – Мне бы тоже не мешало привести себя в нормальный вид, а то всех прохожих распугаю.

      Джинсы почти высохли, поэтому Элла натянула их, попрощалась с именинником и вышла из квартиры. Было