Краски серых переулков. Aledrova A.

она нашла для фикуса обычный черный горшок без всяких псевдоизысков.

      Но результат налицо: передо мной фикус именно в том самом черном горшке, которых якобы «давно не завозили».

      Комната сразу преобразилась, как только в ней появилось что-то живое, втиснутое между стеной и спинкой дивана.

      Желание приютить цветок было спонтанным лишь наполовину. Мне действительно хотелось иметь под боком частичку жизни. Хотя бы в виде растения.

      Да и теперь будет что созерцать в бессонные ночи. Двор за окном комнатушки, служившей мастерской, был непригляден и почти всегда пуст.

      Размышления обрывает очередной скрип двери и возглас измученного колокольчика, за которым тут же слышатся два голоса.

      – У тебя же выходной, – выйдя навстречу, говорю Вадику вместо приветствия и жму руку.

      – Да вот, пока шел, встретил Ромео, – объясняет он и дружески толкает в плечо оглядывающего помещение парня. – Помнишь Рому? – спрашивает Вадим и дополняет, что выпивали с ним в компании несколько раз. – Повезло же встретиться.

      – Привет, Юра, давно не виделись, – здоровается парень и протягивает крупную гладкую руку. Выражение его лица сразу становится насмешливым, что заставляет меня подать плечи вперед и заранее озлобиться. Рома примечает это и говорит, что я ни капли не изменился с последней встречи, которую я даже не помню. – Вижу, все так же бесишься. Как баба от малейшего повода, только с кулаками. Остынь, просто проверил, все такой же ты или поменялся.

      С секунду рассматривает меня и отлипает, указав на машину, припаркованную за открытой дверью.

      – Вадюх, Юр, помощь нужна. Масло слить, нового залить, фильтр подшаманить, да и саму машину помыть, мелочевка, короче, – выйдя на улицу, Рома проводит рукой по капоту, возмущенно сплевывая на асфальт. – Голуби, твари, облюбовали малышку в последнее время.

      – Еще раз харкнешь, челюсть придется вправлять, – цежу, уже порядком раздраженный. Ладно, что выходной, и этому олуху понадобилось отмыть машину от помета, но его поведение выводило из себя.

      – Чувак, остынь, – повторяет он и улыбается так, что я понимаю: специально всеми действиями выводит на агрессию. – Не годится имениннику ходить с разбитым лицом.

      Собираюсь сказать, что это не остановит, но Вадик благоразумно вмешивается, встряв между нами.

      – Так, остыньте-ка вы оба. Чего ты взъелся? – с укором обращается ко мне. – У самого пустые бутылки с неделю стоят, а тут плевок, – после разворачивается и бьет кулаком в грудь нахального именинника, заверив, что машина скоро заблестит. – Юр, я с маслом, ты со шлангом.

      Молча киваю, смирив бушующие эмоции.

      Что же это за кадр? Смутно припоминаю его по самодовольному смазливому лицу. Уверен, что успели с ним когда-то схлестнуться, вряд ли я выдержал бы такое поведение, тем более, если пил.

      Вадик с Юрой перебираются во двор, оставив меня одного, успокаиваться.

      Подобные вспышки случаются со мной часто, если не всегда, и нередко выливаются в драки. Когда Вадик