Небо над Патриаршими. Лариса Бутырина

государство. Их интересы редко совпадают, точнее сказать, – не совпадают никогда. Одним нужна власть, величие и прибыль, другим – спокойная жизни, крыша над головой, стабильная работа, свободное время, чтоб разводить рассаду на подоконнике. Поэтому первым приходится придавать своим действиям форму защиты, а не нападения. Тогда вторые, – те, кто не хотят нападать, вынуждены будут встать на защиту. Себя, своего спокойствия, своей рассады на подоконнике…, и они сделают это с готовностью.

      Найти того, кто выступит провокатором, – особого труда не требуется. Достаточно найти слабого и довести его до отчаяния.

      Отчаяние нахлынуло ближе к ночи.

      Когда я снова вернулась в четыре стены.

      Чертовы ночи! Чертовы стены! Чертовы провокаторы!

      Как же я ненавижу весь этот бред!

      Я прямо-таки чувствую, как эта тупость закупоривают мне сосуды. Проникает сквозь поры и не дает дышать. Где мне взять силы, чтоб оставаться доброй? Когда мне стало на все наплевать? Когда мне надоело все, что происходит? Все, что я вижу?

      В организме с хроническим неврозом чуткость восприятия отрубается дабы не перегреть систему. И вернуть ее к жизни можно, разве что, двойным разрядом. Тогда-то и пришло решение набрать номер с визитки по утру…

      ///

      Утро Константина Викторовича начиналось с чашки горького кофе, перепалки с домработницей и забористой сигареты. Накидывая на ходу бомбер, он утопил кнопку лифта. Двери разъехались. Он уже готов был ворваться, но резко остановился, – внутри с упоением целовалась парочка подростков.

      «Старею», – плюнул он мысленно, отступил назад и пошел в итоге пешком.

      На улице его поджидал служебный роллс ройс. Они уселся на заднее сидение и профессионально откинулся на спинку.

      Здесь и настиг его мой неизвестный еще номер.

      Дата приема была озвучена незамедлительно. Место и время выбора подходящего наряда – следом. И я последовала…

      ///

      Огромные светлые комнаты с высокими потолками, антикварная мебель, картины импрессионистов на стенах. Всюду шныряли официанты. Все убранство кричаще демонстрировало уровень жизни с присущей ей роскошью. Меня никогда не смущала подобная пестрота антуража, скорее раздражала роговицу глаз при долгом пребывание в ней, – слишком уж ярко. А однородная масса фраков вперемешку с изысканными платьями, – сплошь черными, – лишь придавала ей большей контрастности. Нанятому «менеджменту» всегда заранее прописывают дресс-код. Как и речь. Как и мнение…. Как у них могут быть «свои», собственно, мнения, если финансируются они получают в одном «окне»? Все это труппа одного театра. Яркая, сильная, языкастая труппа, – бесспорно. И играет правдоподобно, но все же заученный и отрепетированный заранее репертуар.

      Я неспешно сканировала глазами зал, не переставая улыбаться вспышкам фотокамер и насмешливым взглядам, обстреливающих меня с первого минуты нашего появления. И силилась понять, какая роль отведена мне в этом спектакле.

      Кто я здесь, зачем и что