Свет далекой звезды. Ирина Леонидовна Касаткина

рот. Верхняя губка самую чуточку выступает над нижней, будто приготовившись к поцелую.

      Чувствуя, как в нем волной поднимается желание, он припадал к этим самым сладким в мире губам, и она, еще не проснувшись, вся тянулась к нему.

      И было мгновение, когда Оля впервые испытала неизъяснимое блаженство, потрясшее ее от пяток до макушки.

      – Ну, как? – спросили его смеющиеся, все знающие про нее, глаза. – Как тебе это, новое?

      Спрятавшись от них под простыню, она молча показала оттуда большой палец.

      Простыня! Тоже – нашла убежище.

      – От меня не спрячешься! – свирепо прорычал он и нырнул следом.

      В одно прекрасное утро Серго, немного помявшись, спросил:

      – Оленька, тебе не кажется, что мы… неосторожны? Мне бы надо… поберечь тебя. Ты понимаешь, о чем я?

      Как истинный грузин, он был немножко пуританин и стеснялся произносить некоторые слова − предпочитая им дело.

      – Ничего подобного! – Оля испугалась. Над целью, к которой она так страстно стремилась, нависла угроза. Еще не дай бог начнет ее оберегать. – Ничего со мной не случится. Я опытная.

      – Она опытная! – Серго от души расхохотался.– Девочка! Уж мне ли не знать, какая ты опытная.

      Ему ли не знать. Еще бы! Их бухта, пляж, оранжевый плед под сосной…

      – Но я читала, я знаю, что надо делать. Пожалуйста, ничего не придумывай. Со мной все будет в порядке. Уверяю тебя!

      Кажется, ей удалось его убедить. Слава богу, он больше об этом не заикался.

      И только об одном они молчали – о своем будущем. Какой смысл говорить о том, чего нет?

      Будущего у них не было.

      Верные родовым традициям родители Серго требовали, чтобы сын женился только на грузинке. А Серго боготворил своих родителей.

      Обо всем этом Оле поведал Отар – чтобы она зря не надеялась.

      Она и не роптала – ведь знала, на что шла.

      Глава 8. РАЗЛУКА

      Как Оля ни умоляла мгновения не спешить, они бежали и бежали, увлекая за собой минуты, часы, дни. Однажды, проснувшись, она вдруг с ужасом поняла, что ее счастья осталось ровно на два дня.

      – Прекрати паниковать, – строго приказала она себе. – Возьми себя в руки. И эти два дня пройдут – они не могут не пройти. И он уедет. Ты знала, что так будет. Ты не можешь с этим ничего поделать. Так не отравляй ему и себе последние дни.

      И она продолжала улыбаться, показывая всем своим видом, что ей все нипочем. Но Серго, чуткого, как барометр, трудно было обмануть. Он знал, он чувствовал, как она страшится разлуки.

      Бог послал ему девушку, похожую на утренний свет. Преданную ему абсолютно. Как он оторвет ее от себя – он не мог об этом думать. Но понимал, что не в силах ничего изменить. И потому молчал.

      Только сердце его ныло все сильнее, все больнее.

      Они старались поменьше бывать на людях, побольше наедине. Но где бы они ни появлялись, окружающие невольно умолкали и провожали их взглядами. Такую любовь, такое сияние излучала эта пара.

      Однажды на пляже, когда