Этот огонь – ты. Элли Крюгер

он решил, что дом должен перейти ко мне. Наверно, ему надоело лицемерие, которым его окружали день за днем, – не знаю. Спросить мы его не можем. И все-таки я уважаю его решение. И тебе следует сделать то же самое. Теперь мне есть, о чем подумать. Пока что я не знаю, что делать с домом, но в любом случае я решу это САМА. Без посторонней помощи. И это будет МОЕ решение. Ты понимаешь?

      Амина слушала с отвращением. Привыкшая всегда получать свое, она не ожидала такого отпора. Ей нередко отказывали, но детям – никогда. Да и каким же надо быть монстром, чтобы оставить ее деток на улице?

      – Мне более чем понятно. Дети, уходим! – Амина подскочила со стула и направилась к выходу.

      – Зачем ты уходишь, Амина? Сядь, я сделаю тебе чай.

      – Да-да, ты сделаешь мне чай в своем новом доме, а потом мы вернемся в старую халупу с облезшими обоями и холодными полами. Мои детки постоянно болеют, потому что ты – жмотка.

      – А ты тогда кто?

      – Я – мать.

      – Которая зарится на чужое.

      Амина перешла на крик.

      – Тебе не нужен этот дом! У тебя нет семьи! Богачка, которая бесится с жиру. А еще хнычешь тут о сестринских чувствах!

      – И вот мы снова вернулись к тому, с чего начали. Давай не будем ссориться, Амина. Вы можете приезжать сюда каждые выходные, дети будут бегать по всему дому, а мы с тобой сплетничать на кухне, как две маленькие крыски. Мне нужна сестра, Амина, ну же, сделай шаг навстречу.

      Алесса протянула руку. Амина скривила лицо и отвернулась.

      – Если хочешь сестринской любви, ты знаешь, что нужно сделать.

      – Я не собираюсь платить тебе за любовь.

      Амина забрала детей и ушла.

      – Ты совсем не изменилась, – сказала Алесса в закрытую дверь.

      Неравный торг

      Из записей дедушки Омара:

      «Не нужно бояться быть сильным…»

      Дедушка Омар наплодил семейство борцов. И они не любили сдаваться просто так, без боя. Обратная сторона такого положительного качества: они не умели уступать и были отвратительно нетерпеливы. Но Омар уже покинул этот свет, так что какая ему теперь была разница?

      После неудачной попытки надавить на сестру Амина была в бешенстве. Она чувствовала, что ее деток притеснили и не могла с этим смириться. Она сразу же нажаловалась матери и нашла поддержку в лице Джана. Пока двое обсуждали, как несправедлива к ним судьба, Ламия помалкивала. Она полировала тряпочкой карманные часы и любовалась их блестящей поверхностью, в то время как дети расхаживали по комнате и решали, как быть дальше. На столе стояла рамка с фотографией Омара. Ламия с удовольствием забрала ее себе.

      – Я не могу поверить, что дедушка Омар мог обделить моих деток! Наверняка Аська как-то подстроила это. Мама, тебе что-нибудь известно? – Амина напоминала кошку, которая ищет в песке место поудобней.

      – Надо просто договориться, – сказал Джан. Он был лохмат и мучился головной болью. Джан почти не помнил прошлой ночи. – Предложить ей что-то.

      – А почему я должна ей что-то предлагать? Она не заслужила даже дедушкиного носка.

      – Можно